Биндштейн Марк Владимирович
22.11.1955
Песенка о переменах
Марк Биндштейн
Полно, друг, строить постные рожи,
Примеряйте, как на праздник, одежды.
Свято дело выгорает, похоже,
Укрепите ж души ваши надеждой.
Добрых весточек не слышно покуда,
Но они спешат сюда, несомненно,
Да, кстати, нынче обнадежил Иуда –
Завтра вроде, предстоят перемены.
Перемены – это верно – настали,
Да такие, что не сыщешь в помине,
И не плакала Мария в Магдале,
И друзья молчали в Ершалаиме,
И наместник щелкал спелые вишни,
Предвкушая перемену погоды,
Когда стражники меня третьим лишним
Волокли на суд на площадь к народу.
А на площади ни света, ни звука,
Только крылья в черных кожах и шпорах -
это мелется мука, будет мука, но из муки
некто сделает порох, некто вынянчит проклятье из стонов,
вражьи спины проломив о колено.
Ох, не скальтесь, фарисеи, у тронов –
Ожидаются еще перемены.
А до этого желанного часа
Крест готовьте еще для кого-то,
Обдирайте с гвоздей мое мясо –
Не престижная, а все же работа.
Уже три ночи и два дня на могиле
Пьете вина голося вдохновенно.
Вот с поминками зря поспешили:
Завтра все же предстоят перемены.
Девочка из нежных – виданное диво...
Марк Биндштейн
Девочка из нежных – виданное диво –
Чем же вам потрафил перезрелый мальчик?
Думалось высоко, виделось красиво –
Оказалось, просто маленький романчик.
Выбились в пророки из птенцов жестоких,
Затвердили рифмы, зализали раны,
Лишь мотивчик бродит здесь, неподалеку,
Тенью негодяя вашего романа
Кружится мотивчик, вьется пришлой птицей,
То взметнется к небу, то к земле прижмется,
Милая, все это нам сейчас простится,
Я потом, похоже, и всерьез зачтется.
Между магазином, стирками и супом
Странно и не больно думать: "Это ж надо,
Был бы наш романчик – розовая глупость,
Кабы только не был суетною правдой".
Правда ль или глупость – много ль в этом проку,
Ежели по сердцу то, что не по силам.
Много ль пробилось из птенцов в пророки? -
Значит, и в раю нам рая не хватило.
Значит, жить – резон, и впрок не припасая,
Слепо – ну и ладно, любо – ну и славно.
Месим грязь потока – регенераты рая,
Ангелы на крыльях, смертные на равных.
Марк Биндштейн
…С войны привез он полноги, медаль и восемь ран.
В пивной хрипел его баян, скрипел полупротез.
Баян при нем, а потому всегда не слишком пьян;
Родня в земле, - а потому всегда не слишком трезв…
Он заводил все тот же вальс, и мы пускались вскачь,
И он, счастливый, пожинал не трешки, но успех,
А в вальсе жил победный май, и вдовий горький плач,
И пепел мертвых сыновей, и наш веселый смех.
«С берез неслышен, невесом…» - мычал он, из пивной
Бредя домой, - а вслед за ним тянулась детвора.
Он шел, махая костылем, небритый и хмельной,
Непревзойденный шансонье пивнушки и двора.
И мы садились на крыльце, и он лицом светлел,
И неуверенной рукою по ладам скользил.
Но я, поверьте, не о том, что больше пил, чем пел.
Я все к чему? Я все к тому, что просто жил да был…
И вечно музыкой своей двору надоедал,
Но день за днем, за годом год, - причуда старика, -
Мотив зубрил и нам твердил, как будто заклинал:
«Ну что, друзья, коль наш черед, - да будет сталь крепка!..»
…И песни те, и те года в снегах погребены.
А вальс теперь играю я, и счастлив - оттого,
Что не фальшиво серебро певучее струны,
Доколе в нем звучит баян соседа моего…
1980(?)
…Хватит нам на весь век и купчин, и вельмож.
Что объевшихся рож, что иуд – завались…
Пей же горечь до дна. Не осилишь – ну что ж:
Не в рубашке родись - в скоморохи рядись!
Чай, тебе не впервой под топор да в костер,
А во тьме тем светлей, чем ты жарче горишь…
Было так до поры, да видать, до сих пор:
Кому сон, кому явь, кому клад, кому шиш.
В этом мраке тебе – ни душе, ни уму,
Остается одно: петь да жить – не тужить.
Скомороху сидеть во князьях ни к чему:
Что портками трясти – то не песню сложить!
И с базарной толпой ты пускаешься в пляс,
То ль хмельное орешь, то ли вовсе молчишь…
Даже песню, и ту поделили за нас, -
Кому сон, кому явь, кому клад, кому шиш.
Нам анафему прочат синод да синклит,
И не лобное место нам, сирым, предел.
Но покуда палач скомороха казнит,
А парнишка-подручный – гляди-ка, запел!
И хоть в плети его, хоть на плаху отправь,
Хоть во злате топи, хоть в дерьме, - нет, шалишь!
Нам бы только дожить кому сон, кому явь,
А уж тогда поглядим - кому клад, кому шиш…
1982(?)
…Прочертив бурунами обводы бортов,
Отмотав бесконечные мили,
Будет день – отрекусь от других берегов, -
Вам такие, похоже, не снились.
Вам, в соленую даль проглядевшим глаза,
Суждено наконец встрепенуться,
Углядев на закате мои паруса;
Накрывайте столы, - я вернулся!
В этот день мне воздастся по выслуге лет
Все, что было недодано свыше,
И восплачется: вышел поэт как поэт,
А поэт гениальный – не вышел…
Мол, небеси и музы теперь ни к чему,
Мол, без лавров вчистую продулся, -
Значит, время друзьям собираться в дому:
Настежь двери, - хозяин вернулся!
В день, когда я вернусь, у чужого огня
Опалив истончавшие крылья;
В день, когда вы полюбите все же меня,
Вы, что прежде меня не любили;
Вы, кому поклонялся я издалека, -
Вы, к которой робел прикоснуться, -
Приходите! Я бросил валять дурака –
Я вернулся, вернулся, вернулся!..
Я вернулся от жизни свое добирать,
К ней с нуля приценясь и примерясь.
Я вернулся, дабы обретать благодать
И оставить отшельникам ересь.
Заговаривать зубы на тысячи тем,
Лишь бы главной своей не касаться:
В день, когда я вернусь, - я вернусь насовсем,
Было б только куда,
Было б только зачем,
Было б только к кому возвращаться…
1993(?)
…Полно, други, строить постные рожи!
Примеряйте, как на праздник, одежды!
Свято дело выгорает, похоже, -
Укрепите ж души ваши надеждой.
Добрых весточек не слышно покуда,
Но они спешат сюда, несомненно.
Кстати, нынче обнадежил Иуда:
Завтра, вроде, предстоят перемены!..
Перемены – это верно – настали,
Да такие, что не сыщешь в помине.
И не плакала Мария в Магдале,
И друзья молчали в Ершалаиме,
И наместник щелкал спелые вишни,
Предвкушая перемену… погоды, -
Когда стражники меня третьим лишним
Волокли на суд на площадь к народу.
А на площади огромной - ни звука,
Только крыльев черных кожистый шорох…
Это мелется мука, - будет мука,
Но из муки некто сделает порох.
Некто вынянчит проклятья из стонов,
Вражьи стали преломив о колено!..
Ох, не скальтесь, фарисеи, у тронов, –
Ожидаются еще перемены.
А до этого желанного часа
Крест готовите еще для кого-то.
Обдираете с гвоздей мое мясо –
Непрестижная, а все же работа…
Уже две ночи и два дня на могиле
Пьете вина, голося вдохновенно, -
Но с поминками вы зря поспешили:
Завтра все же предстоят перемены.
1981(?)
Ариэль, добраться сюда можно из Тель-Авива или Иерусалима на поезде, такси или автобусе.
Володя Самойлович, , Стелла и Марк Биндштейны
