Кимельфельд, Дмитрий Исаакович
1 июля 1950
Дмитрий Кимельфельд, Валерий Сергеев
Графиня
(Письмо гусара Галицкого графине Талалаевской,
найденное в арх. графьёв Талалаевских)
Ст. Дмитрия Кимельфельда
Графиня, мне приснились ваши зубы,
Как будто я скачу на вороном
И хвост его, как хризантема с клумбы,
Напоминает мне о вас и о былом...
Припев:
Прошу вас, ваша честь,
Вниманья мало-мальского,
Не то я вымру весь,
Как лошади Пржевальского,
Не то я вымру весь,
Как лошади Пржевальского.
Гpафиня, Вы пpекpасны как Циpцея,
За поцелуй один я все отдам,
Ведь Ваша спальня деpжит на пpицеле
Моей любви бизонии стада.
Пpипев.
Гpафиня, я подpался на дуэли
За то, что князь смоpкался в ваш платок,
Я б каждое пятно на вашем теле
Расцеловал бы, если б только мог.
Пpипев.
Гpафиня, пpиезжайте в полночь к дубу -
Я сена там немножечко пpипас.
Гpафиня, мне пpиснились ваши зубы,
Я вас love you, я думаю о вас.
Пpипев
ЗАПАД
сл. Дм. Кимельфельд,
(Am),E, Am
А по-французски женщина – «бабьё»,
A7,Dm
Звучит! И одеваются красиво.
G7,C,F
А кухня, а манеры, а бельё! - ё- моё.
Dm,Ho,E7
Опять же, в результате – перспектива!
ПРИПЕВ:
A7,Dm,Am
Эх, Запад, не пот, а запах,
Dm,G,C,(A7)
Не женщины, а сказки братьев Гримм,
Dm, Am
Мартини, бикини-мини,
E,E7,Am
И наслажденье, вечное, как Рим.
А что у нас? Где глянешь – там дефект.
А женщины – село, провинциалки.
Чуть-чуть повыше юбок интеллект,
Ну где же справедливость, елки-палки?
ПРИПЕВ: .....
У ихних мужиков – «Ситроен», «Бенц»,
А брюки, а рубашки типа батник.
«Се ля ви!» - как сказал их Джоуль Ленц,
И я сказал бы, мне б его зарплату!
ПРИПЕВ: ....
А по секрету – так они ж не пьют!
Судят весь вечер, дудлят полстакана!
Зато ж и закусон им подают -
Кальмары, жабы прямо с океана!
ПРИПЕВ: ....
Вот я и предлагаю: нас - туда,
Чтоб злачные места их загрузили.
А их - сюда, в объятья наших дам,
На страх всей мировой буржуазии!
ПРИПЕВ: ....
Ты шницель жрёшь, а у меня - жена
Ушла намедни к негру-эфиопу.
Душа горит! Дай гривню , старина; - На!
Ну, три рубля на стакан с окропом…
ПРИПЕВ: ....
СПОРТЛОТО. АВИАСПОРТ
сл. Дм. Кимельфельд,
Вот так всегда: пришел - ушел, Am
Всю жизнь без закусона... Dm G C
Когда мне - ох! - нехорошо, Dm AM
Я прыгаю с балкона E Am
И удивляется толпа: A7
Как уцелеть сумел я? Dm G C
А что толпа? Толпа глупа! m Am
Я прыгаю с похмелья. E7 Am
Начальник мой - орел, герой,
На животе награды,
А вот поссорился с женой -
Сломал хребет в парадном.
Никто на помощь не пришел -
Смотрели матч из Бонна...
Когда же мне нехорошо -
Я прыгаю с балкона.
Какой всегда ажиотаж,
Когда я на перилах!
Прыжок - и высший пилотаж
И кровь летит по жилам!
Но умереть мне не дадут
Ни врач, ни страж закона...
Когда уж мне совсем не в путь -
Я прыгаю с балкона!
У всех прохожих на виду
Возьму и грохнусь оземь.
Ну, в гипс я точно попаду,
Вот бы отлили в бронзе!
Какой я к славе путь нашел!
Трах-бах - и я персона!
Все потому, что если что -
Я прыгаю с балкона!
СВЕЧИ ТОПОЛЕЙ
сл. Дм. Кимельфельд
Свечи тополей зажигает вечер,
Свечи тополей зажигает вечер,
И, прикрывшись крышами от сквозняков,
Письма пишет он даме с именем Вечность,
Письма пишет он даме с именем Вечность
Строчками неровными наших шагов.
Быстро на камнях засыхают строчки,
Быстро на камнях засыхают строчки,
Он уходит, дверь позабыв закрыть.
Ворчливая старушка Осенняя Ночка,
Ворчливая старушка Осенняя Ночка
Желтую луну прогоняет с крыш.
А потом садится у самой печки,
А потом садится у самой печки
И, надев очки, начинает, сердясь,
Писать признанье даме с именем Вечность,
Писать признанье даме с именем Вечность,
Путаясь в кавычках слепого дождя.
Только мы не слышим, как ушел вечер,
Только мы не слышим, как ушел вечер,
Что бормочет Ночь, всю ночь напролет.
И на зависть даме с именем Вечность,
И на зависть даме с именем Вечность
Мы с тобой целуемся у ворот.
ЗЕМЛЯНИЧНЫЕ ПОЛЯНЫ
сл. Дм. Кимельфельда
муз. Валерия Сергеева
Отчеканила осень золотые монеты,
Со своими долгами расплатилась сполна.
Как же мне расплатиться за себя и за лето
Земляничным полянам лишь известна цена.
Дождь бросает монеты, он играет в чет-нечет,
И ему безразлично, кто здесь трезв, а кто пьян.
Дождь играет ва-банк - он чертовски беспечен,
А я вечный должник земляничных полян.
Из янтарной смолы ветер вырезал клены,
А потом все разбил, словно старый буян,
И застыл, пустотой, как огнем, ослепленный -
Он ведь тоже должник земляничных полян.
Золотой лихорадкой осень нас лихорадит,
Под дожди выгоняет нас из теплых квартир.
Все мы что-то должны, кто -неправде, кто -правде,
Все мы что-то должны потерять и найти...
1973
Над пропастью во ржи
Над пропастью во ржи меня останови
и поделись со мной своею верой
что больше нет тех дней безумно серых
и что настанет день моей любви.
И в час ночной, когда все двери так глухи,
ты поделись со мной своей надеждой,
что есть друзья, которые как прежде
придут ко мне, чтобы читать стихи.
Немота, немота
у реки
осыпаются колоски
будто кто-то звезды
кормит с руки
Но если губ тепло иссякнет невзначай,
ты не делись со мной своей любовью.
Я должен сам остаться с этой болью,
чтобы потом сначала всё начать.
И, может быть, тогда, постигнув жизни суть,
я вдруг пойму свое предназначенье:
средь вечных звезд безмолвного кочевья
над пропастью во ржи кого-нибудь спасу.
Немота, немота
у реки
осыпаются колоски
будто кто-то звезды
кормит с руки
ДМ. КИМЕЛЬФЕЛЬД
За твоим окном хлопья падают,
Замело дворы, нет следа...
Ты - моя краса ненаглядная,
Ты - моя беда.
Ночь укрыла нас клятвой вечною,
Погасив свечу невзначай...
Мы с тобой метелью обвенчаны.
Ты - моя печаль.
Всю до капельки ночь мы выпили
И течет рассвет по губам.
Первый луч мою тайну выпытал:
Ты - моя судьба.
Анатолий Лемыш с Дм. Кимельфельдом
Посв. Дмитрию Кимельфельду
( 1990 г.)
Вновь прощанье, как отпеванье.
Снова заживо хороню
Выбирающую скитанье
Неродную мою родню.
Наливай! - то-то повод выпить
За изгоев, за свой народ.
Как в войну, в половину выбит
Наш когда-то могучий род.
Уезжайте, бросайте к черту
Эту каторжную страну,
Эту жизнь на разрыв аорты,
Этот волчий вой на луну.
Что ж ты, родина, натворила,
Стала мачехой, нас губя.
Мне уж, видно, не хватит силы
Оторвать от нее - себя.
Я-то знаю, как вас изгрызла
Жуть, что снова кольцо замкнут,
И потеря любого смысла
Своего прозябанья тут.
Дай вам, Боже, избыть печали
В тех краях, что блестят, маня.
...Может быть, это вы, прощаясь,
Отпеваете тут - меня.
"Лесная чайхана" 1973 год
БАЛЛАДА ОБ ИНФЛЮЭНЦИИ
Дм. Кимельфельд,
По автобусам и даже, по автобусам и даже
Академиям
Ходит вирусного гриппа, ходит вирусного гриппа
Эпидемия.
Она шастает по разным, она шастает по разным
Направлениям.
Издевается над мирным населением.
Ходят слухи, что сам Магомаев влип!
Грипп? - Грипп!
И Полад Бюль-бюль давно охрип!
Грипп? - Грипп!
Но ведь есть, конечно, полные возможности
Против гада соблюдать предосторожности!
Не чихайте, граждане,
Вирусы кошмарны.
Нужно сделать каждому
Повязочку из марли
И тогда последствия
Не придут суровые:
Никуда не деться вам -
Будете здоровые!
В доме бракосочетанья, в доме бракосочетанья
Не заметили,
Как на жениха чихнули, как на жениха чихнули (ап-чхи!)
Два свидетеля.
И когда он заходил, и когда он заходил
К невесте полночью -
Тридцать девять и карета скорой помощи!
Папа Римский пьет экстракт из белых лип...
Грипп? - Грипп!
Говорят, что у обоих братьев Гримм...
- Что, тоже грипп?
- Нет, они умерли сто лет назад!
Но ведь есть, конечно, полные возможности
Против гада соблюдать предосторожности!
Не чихайте, граждане,
Вирусы кошмарны.
Нужно сделать каждому
Повязочку из марли
И тогда последствия
Не придут суровые:
Никуда не деться вам -
Будете здоровые!
Не дышите на начальство,
не дышите на начальство
В возмущении,
А проветривайте чаще, а проветривайте чаще
Помещение.
Не целуйтесь с незнакомыми,
не целуйтесь с незнакомыми
Особами:
Не прощает вирус этого особенно!
Мухаммед Али кричал: "Гип-гип!" - и влип!
Грипп? - Грипп!
Демис Руссос чуть в горячке не погиб...
- Грипп? - Нет, там, говорят, женщины...
Но ведь есть, конечно, полные возможности
Против женщин соблюдать предосторожности!
Не чихайте, граждане,
Вирусы кошмарны.
Нужно сделать каждому
Повязочку из марли
И тогда последствия
Не придут суровые:
Никуда не деться вам -
Будете здоровые!
Вкус черешни
Дм. Кимельфельд
Городская ватага спустилась к барже,
Сторож кончил вторую "поллитру" уже.
И парил в своей скорби нездешней...
Ну, а мы воровали черешни.
Небо черной холстиной укрыло восток
Всяк сверчок выбирал свой любимый шесток,
У черешни был запах незлобный,
И конечно , же вкус -бесподобный.
Люд угрюмо спешил на военный завод.
За околицей пел ненормальный удод,
А меня ожидали баранки
И черешня прохладная в склянке.
Ангел мой говорит у меня за плечом
"Никогда, никогда не жалей ни о чем"
"Никого не жалеть? А -удоды,
Вкус черешни и запах свободы."
Из озоновых дыр льется дождь ледяной,
Все что было - травой поросло слюдяной.
И какие -то песни иные,
Может новые, но слюдяные.
Где те ночи лихие и ясные дни?
Проживают в прошедшем столетьи они.
Там с дыханьем возлюбленной смешан.
Вкус украденных, спелых черешен.
ДМ. КИМЕЛЬФЕЛЬД
По лесам комиссар уходил,
к батьке в лапы комиссар угодил.
Две лампадки, рушничок,
Стешка ставит первачок...
Николай-угодник Стешке
щурится из-за свечей.
Порубали хлопцы в спешке
двух приблудших трубачей.
Ах, как жаль, что порубили!
Комиссару б потрубили...
Не дошел комиссар, не дошел,
опускали его в прорубь нагишом.
Сапоги да башлычок
Стешка прячет в сундучок.
Николай-угодник Стешкин
то ли плакал, то ли спал.
Веселились хлопцы в спешке,
пели "Интернацьонал"
Отпевали комиссара,
заедали хлебом-салом...
Завтра батька побегит по лесам
и убьет его другой комиссар,
а у Стешкина колодца
порубают бравых хлопцев.
Николай-угодник Стешкин
ухмыльнется, промолчит...
Хуторок, три головешки,
дым, полынь да трубачи...
Лишь всхрапнет в ночи луна.
Степь. Гражданская война...
----------------------------
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ.
8 ноября 1888г. родился Нестор Махно , украинский военный и
политический деятель, известен как батька Махно
Бокс или Из объяснительной записки слесаря-краснодеревщика по поводу его опоздания на работу на месяц
cт Дм.Кимельфельда
Как приехал я в столицу,
Так с вокзала тачку взял.
Захотелось порезвиться —
Дома ж этого нельзя.
Дёрнул бабу в "Метрополе",
Где жрёт только зарубеж.
Заказал кебабу с лёлей,
Говорю: "Знай наших, ешь!"
Заказал кило орешков,
Подвигаю, мол, грызи!
Тута к столику неспешно
Гнёт подвыпивший грузин.
Мной накормленной блондинке
Под влияньем чёных ген,
Предложил сплясать лезгинку
Диких гор абориген.
Я, конечно, полон злобы,
Несмотря на буржуев,
Дал по морде "гамарджобе",
За оскорбление моё.
Тут блюстители прибегли,
Руки начали крутить,
Ну, пришлось их, словно кегли
В кегельбане запустить.
Никакой тебе культуры!
Рогом прут из-за портьер.
А в моей кандидатуре
Весу больше, чем центнер.
Драка — это ж моё хобби!
Покосил их, как овёс,
Побросал я их у "бобик"
И в милицию повёз.
Приезжаю я в участок,
Мне майор и говорит:
"Нынче родятся нечасто
На Руси богатыри.
Нам такие Геркулесы
Позарез сейчас нужны.
Будешь ты в тяжёлом весе
Выступать за честь страны!"
Я девять дней тренировался,
Правила измором взял,
Но один пункт не давался —
Что ниже пояса — нельзя!
На десятый — тренер Боннер,
Мне боржомчика налил:
"Будешь драться в Лиссабоне
Ты с Мохаммедом Али".
В ихнем местном "Колизее"
Собралася вся "деньга",
На Мохаммеда глазели, —
На меня же ни фига.
В первом раунде я сдуру
Прямо на него пошёл,
Он мою кандидатуру
Сразу уложил на пол.
Думал: "Вдарю для порядка! —
Но тут совесть будто снег! —
Ведь у нас была "разрядка".
Ну, а главное он — негр!
Я читал у них в газете
Где ни плюнь — апартеид,
И расист там каждый третий,
Как у нас — антисемит!"
Он наносит мне удары,
Находяся весь в ражу,
Проявляю солидарность
И нырками ухожу!
Но достал меня он свингом,
Слышу — главный рефери,
Наклонившися над рингом
Объявляет: "Ван, ту, фри..."
Перед зрителем неловко,
Вот ей-Богу, щас сорвусь,
Но тут вспомнил, как стыковку
С "Аполлоном" вёл "Союз".
Ведь когда убили Кинга
Я же сам протестовал!
Встал я, вышел в центер ринга,
И Мохаммеда обнял.
Вот четырнадцатый раунд.
Вижу гнётся "чёрный хлыст".
Норовит послать в нокаут,
А кричал, что пацифист.
Он же, курва, во Вьетнаме
Отказался воевать.
А на ринге хулиганит, —
Как не вспомнить его мать?
Но достал меня растяпа:
Правой в печень, левой в дых.
И опять упал я на пол,
Ну, а зал уже затих.
Вижу он смеётся в профиль,
Думает, что всё "ажур".
Тут я вспомнил: "Наш картофель
Грыз их колорадский жук.
То ж они арабских братьев
Превратили в партизан".
И душа сказала: "Хватит!"
И ещё: "Но пассаран!"
Я вскочил, поправил пояс, —
Хватит шуточки шутить:
Вывел я свой бронепоезд
Из запасного пути.
И ударил, что есть силы —
Так, что хрустнула рука —
За Вьетнам, за Хиросиму,
И за ихнего жука!
Он свалился, как сосиска,
Носом белый пол буря,
Отливали его виской,
Только думаю, что зря.
Я стоял на пьедестале,
Дикой гордостью томим,
Слушал, как они играли
Наш советский новый гимн. ...
Ты, начальник, хоть и смейся,
Но я вправду рассказал,
Почему на целый месяц
На работу опоздал!
Два творца. Два Дитрия.
ПОЭТ и КОМПОЗИТОР
Дмитрий Кимельфельд и
Дмитрий Бикчентаев
Расцвела черемуха
Виктор Байрак с Дмитрием Кимельфельдом
Память
Дм. Кимельфельд
Настанет день – мы соберёмся вместе.
Не в позабытых снах, а наяву!
И наши нерасседланные песни
Войдут в тугую память, как в траву.
Настанет день – и мы поднимем с полки,
Как амфоры с глубин морского дна,
Альбомы, где сверкая, как осколки,
Любимых наших дремлют имена.
Настанет день, морозный или пыльный,
Исчезнет расстояния изъян.
И мы поймём, что всё, что с нами было,
Зовётся просто-напросто – друзья.
Настанет день… Когда же он настанет?!
И лиц созвездья вынырнут из тьмы…
Нас соберёт далёкий полустанок,
Где будут только память, юность, мы…
Гончарный круг
Дм. Кимельфельд – стихи,
Мы слеплены из света и из тьмы,
Из доброты, из зависти, из злобы.
Чего в нас больше? Вот вопрос особый.
И мы бредём сквозь памяти сугробы
К познанию: а что такое мы.
Моя планета, ты – гончарный круг.
И пальцы времени нас лепят,
Но пробивается сквозь детский лепет,
Что мы способны обратиться в пепел,
И всё зависит лишь от наших рук.
Мы на весы бросаем наши дни,
Мы на весы бросаем наши ночи
И путаемся и в словах, и в строчках,
Как в детстве бились в узеньких сорочках.
Боимся, что останемся одни.
Вокруг меня июльские громы,
И я не знаю, на какую чашу
Мне бросить день вот этот и вчерашний,
Тебя, себя и даже песню нашу.
Мы слеплены из света и из тьмы.
=============================
ОПТИМИСТ И ПЕССИМИСТ.
Д. Киммельфельд
Оптимист и пессимист - два больших философа, Am, E
Как то выпить собрались, и покушать досыта. E7, Am
Возмущался пессимист, балычок, смакуя, вяло: A7, Dm
В жизни радости так мало, а дерьма - хоть завались. Dm, E, Am
Тыкал вилочкой в салат, сообщая по секрету: Dm, Am
Правды не было, и нету, и не будет, говорят. Am, E, Am
ПРИПЕВ:
А оптимист нисколечко о том не горевал, Am, E
Рябиновой настоечки соседу подливал E, Am
И, утирая бороду краюхою ржаною, A7, Dm
Кричал: ведь мы же молоды - плевать на остальное, Dm,Am,E,F
На остальное нам, в сущности, плевать. Dm, Am, E, Am
Пессимист ругал харчи, цены и соления.
Отчего, кричал, молчит наше население.
Экономика в беде, много сеем, мало косим,
А какой мы вред наносим окружающей среде!
Обошел на сотню лет всех нас, запад худосочный,
А отсталость от того, что в наших бабах сексу нет!
ПРИПЕВ
Пессимист, разинув пасть, позабыв про бдительность,
Вспоминал про нашу власть плюс производительность.
Крыл работников шприца. Театры, стройки, службы быта,
Говорил, что честь забыта ради красного словца.
Но, приняв ещё оду, в оливье рукою слазил
И запел, как Стенька Разин утопил свою княжну.
ПРИПЕВ
Но время к полночи пришло лёгкою походочкой.
Тут же надо, как назло, вся и вышла водочка.
Оптимист тут поднял шум, слив остатки из канистры:
Всё! Подамся в пессимисты и такое совершу ...
Я устрою вам Китай, с топором пойду по избам,
Нам с родимым, с организмом, хоть умри, а выпить дай.
ПРИПЕВ:
А пессимист нисколечко о том не горевал
Посапывал на коечке, с икотой воевал.
Такой у нас народишко, да бог с ней, со страною,
Была бы только водочка - плевать на остальное!
На остальное нам, в сущности, - плевать.
ЗАБАВА
Д. Киммельфельд,
Ну что ж, вернемся, друг, на поиски удачи, Am, C
Выходит, не потух в крови огонь бродячий. Dm, E7
Поднимем паруса, чтоб сотней голодранцев Am, C
На палубе плясать Летучего Голландца. Dm, E7
Пусть дьяволу внаём мы души заложили, F, C
Но, если не помрём – так, значит, будем живы. Dm, E7
ПРИПЕВ:
Вот забава, так забава – и весёла, и кровава, Am, C
Всё смешалось, смерть и слава - ну держись. Dm,E7
Так давай, друг, веселиться. В жилах кровь, а не водица. Am, C
Нам с тобой ещё сгодится эта жизнь, наша жизнь. Dm, E7,Am
К чему считать гроши, соседям строит куры,
Когда так хороши глаза моей Лауры.
Она мне не верна, но бог тому свидетель:
Лишь святости нужна такая добродетель.
А мы, побей нас гром, и в праздники грешили,
Но если не помрём, так значит, будем живы.
ПРИПЕВ
Но выцветут года, как старые чернила,
Куда, скажи, куда, уходит всё, что было ;
Судьба, как домосед, свою колоду мечет
Иных давно уж нет, а те ушли далече.
Всё меньше за столом товарищей служивых,
Но если не помрём, так значит, будем живы.
ПРИПЕВ 2р.
Вечереет. В доме тишь и запустенье...
ст. Дм.Кимельфельда,
муз. В.Семенова
Вечереет. В доме тишь и запустенье.
Пахнет серой и паленой пахнет шерстью;
И мне видится движенье света к тени,
Как извечное движенье к совершенству.
Тьма густеет, сахарится, как варенье,
Налипает на ладони мокрых листьев,
Будто день всего прошел от сотворенья,
А Господь не одичал от горьких истин.
Желтый глаз луны река качает сонно,
Белизной горят черемухи манжеты,
Будто плод запретный все еще не сорван,
Не написаны библейские сюжеты.
И такая тишина в саду латунном,
Будто нет еще ни рая, ни чистилищ,
Будто мы еще заносчивы и юны
И как следует любить не научились...
Рвется нить золотого шитья...
Рвется нить золотого шитья,
Затянулась богов перебранка.
Вещим птицам не стало житья -
Их охотники бьют, как подранков.
Вот они уже падают ниц,
Был их век тороплив и недолог.
Вместо звонкого пения птиц -
Доверительный шепот двустволок.
Припев:
Как будто звуки яд вкусили -
Неслышно звуки сыпятся со струн.
За них ветра по всей России
Поют о вещей птице Гамаюн.
Дожди планету оросили
И спасу нет от новых лун.
Одни ветра за всю Россию
Поют о птице, птице Гамаюн.
Тешим души терновым венцом
И в клетушках своих полутемных
Слышим голос ее с хрипотцой,
Беспощадный, надрывный бездонный.
Ты отчаянье не проворонь,
Захлебнись от вселенской печали.
Не летят, не летят на огонь
Больше вещие птицы ночами.
Припев.
Все вернуло, гляди, на круги,
И сегодня смешно и досадно
Слышать мне, как былые враги
Распевают псалмы о Кассандре.
Затянулась ледком полынья,
Затянулась богов перебранка.
Вещим птицам не стало житья -
Их охотники бьют, как подранков.
Припев.
Дмитрий Кимельфельд
Когда был Гоголь маленький,
А Пушкин был большой,.
Нашел он на завалинке
Пакетик с анашей.
Ни баб и ни алкоголя
С тех пор он не знавал,
Ходил по Мойке Гоголем
и песни напевал.
Услышал Пушкин песенки
Сказал: "Какой позор!
Езжай, Николка, в Хельсинки
Кропай свой "Ревизор".
Есть у тебя амбиции,
Твой слог весьма хорош,
И тим в глухой провинции
Ты "дури" -не найдешь.
Но Гоголь лишь осклабился
Уехал к украм, в глушь,
А сам потом прославился
Как автор "Метвых душ".
В Сорочинцах -Морочинцах
Писал:"Уйлюлюлю"
Мне маку, маку хочется,
а также коноплю!
Когда душа надышится-
В ней "экстази" внутри!
И "Вий" прекрасно пишется
И нежны упыри!
Прошло с тех пор немало зим
И лет, под хвост коту.
Но Гоголь наш неотразим
Духовно и в быту.
Кольнув, нюхнув гашиш, беляш
Поймешь, жуя гуляш,
Что Гоголь наш и Пушкин наш
И Крым, турецкий наш.!
Jerusalem 13.11.2014
Victor Mishurov, Dmitri Kimelfeld and Ekaterina Vaikhanskaya.
Парад-алле
ст. Дм. Кимельфельда,
муз. Владимира Семенова
Мимо рощ и домов, мимо лиц из стекла, Попирая асфальт и бетон,
Осень рыжей лошадкой в наш город вошла,
За собою ведя фаэтон.
Вот на площади главной разбит фаэтон
И над мелом встревоженных лиц
В роковое пространство врезаясь винтом,
Крутит сальто отчаянный лист.
Припев:
Марш выходной заиграет оркестр -
Публику бросит в пьянящую дрожь.
В небе луну, как серебряный крест,
Прячет за пазуху дождь.
Представленье в разгаре - сопит детвора,
Восхищенно хрустят леденцы.
Как факиры меняют одежды ветра,
Колет тайной под ложечкой цирк.
А когда сатанеет сквозняк-дирижер.
Скоморошьи прищурив глаза.
Наша память, как клоун, спешит на ковер
И взрывается хохотом зал.
Припев.
Жгут повсюду листву. Холодеющий дым
Выймет душу из сонных аллей.
Цирковые гастроли осенней орды
Завершатся парадом аллей.
Мимо улиц и лиц, засыпая дома,
Попирая асфальт и бетон,
Белогривой лошадкой плетется зима
И везет за собой фаэтон.
Припев:
Марш выходной заиграет оркестр -
Публика в кучу собьется тесней.
В небе луну, как серебряный крест,
Прячет за пазуху снег, снег, снег.
Спортлото. Авиаспорт
ст. Дм. Кимельфельда
муз. Валерия Сергеева
Вот так всегда: пришел - ушел,
Всю жизнь без закусона...
Когда мне - ох! - нехорошо,
Я прыгаю с балкона
И удивляется толпа:
Как уцелеть сумел я?
А что толпа? Толпа глупа!
Я прыгаю с похмелья.
Начальник мой - орел, герой,
На животе награды,
А вот поссорился с женой,
Повеселся в парадном.
Никто на помощь не пришел -
Смотрели матч из Бонна...
Все потому, что если шо,
Я прыгаю с балкона.
Какой всегда ажиотаж,
Когда я на перилах!
Прыжок - и высший пилотаж
И кровь летит по жилам!
Но умереть мне не дадут
Ни врач, ни страж закона...
Когда уж мне совсем не в путь -
Я прыгаю с балкона!
У всех прохожих на виду
Возьму и грохнусь оземь.
Ну, в гипс я точно попаду,
Вот бы отлили в бронзе!
Какой я к славе путь нашел!
Трах-бах - и я персона!
Все потому, что если что -
Я прыгаю с балкона!
Тексты некоторых песен
ДМИТРИЙ КИМЕЛЬФЕЛЬД
Там по улицам Киева-Вия,
На кленовый глядя эполет,
Сочиняет стихи роковые
Рядом с хрупкой Надеждой поэт.
Он и сам не высок и не тучен,
Но глядит на трамвай городской,
К беспощадности судеб приучен,
Всё же с лёгкой и светлой тоской.
Ты, моя Надежда, где твоя метла?
Над уснувшим Вием тихо покружи.
И когда над нами ночь сомкнет крыла,
Наколдуй мне счастье, стих наворожи…
Там и крыши встают чешуею
Пред Михайловским храмом склонясь.
И следит за прыгучей луною
Немигающий киевский князь.
Кто увидит в днепровской купели,
Как уходит этап в Магадан?
Грабари свою песню запели,
Поднимаясь к осенним садам.
У поэта ни дома, ни печки,
Но невеста его хороша!
Он всё мечет и мечет словечки,
А из них возникает душа.
Скоро-скоро деньки дождевые,
Эполеты с деревьев сорвут,
И по улицам Киева-Вия
Эти строки его поплывут