top of page

Егоров Вадим Владимирович

 7 мая 1947

Юбилеи

Вадим Егоров

Юбилеи, юбилеи...

Снова осень на аллее, как пожарище.

Юбилеи, юбилеи...

Шевелюры все белее у товарищей.

Эту осень проживу я и

вступлю в сороковую осень рыжую,

и болезнью заболею,

что зовется юбилеем, если выживу, если выживу.

 

Как начертано в устоях,

будет долгое застолье юбилейное,

а когда все примут по сто,

будут радужные тосты и елейные,

будут сыты все и пьяны,

как намечено по плану, как наметано.

Всех веселье обуяет -

одного лишь юбиляра не возьмет оно, не возьмет оно.

 

Среди гомона и гама

у плиты хлопочет мама постаревшая. Зажигает мама спичку,

мама - птичка-невеличка над скворешнею.

Сын опять такой усталый,

дочь принцессою не стала на горошине.

Что-то с сыном, что-то с дочкой,

а у мамы что-то с почкой нехорошее, нехорошее.

 

Полночь-заполночь настанет,

и потянет над гостями запах ладана -

то отец дохнет из ночи.

Мы с тобой, отец, не очень в жизни ладили.

Я гулял, а ты метался,

ты болел, а я мотался над Памирами.

Как теперь, отец, жалею,

что с тобой на юбилее не обнимемся, не помиримся.

 

...Будет вымыта посуда.

Юбиляр, спеша, засунет ноги в тапочки.

Будут выпиты не вина -

этой жизни половина или вся почти.

Старость слева, старость справа,

и уже плевать на славу и на почести.

Юбилей - горячий признак,

что уже маячит призрак одиночества, одиночества.

 

Юбилеи, юбилеи...

Снова осень на аллее, как пожарище.

Юбилеи, юбилеи...

Шевелюры все белее у товарищей.

Эту осень проживу я

и вступлю в сороковую осень рыжую,

и болезнью заболею,

что зовется юбилеем, если выживу, если выживу...

Пародия    на песню Вадима Егорова
«ДРУЗЬЯ УХОДЯТ»
Автор неизвестен
Записано в бардлагере «Барзовка» 


Друзья приходят как-то невзначай.
Приходят в восемь и сидят до часу.
Нет чтобы спать – точу я с ними лясы,
А в полвторого кипячу им чай.

Не в тягость им, а даже по плечам
Мои недельные колбасные запасы.
А после корчат сытые гримасы
И песни распевают по ночам.

За стол сажусь небрежно и шутя,
Сквозь полусон кладу заварку в чайник.
И говорю как будто бы случайно,
Что дома все же лучше чем в гостях.

До них доходит это в пять утра,
Когда уже все выпили и съели,
Когда они друг другу надоели.
Ну ладно, - говорят, - домой пора.

Друзья приходят как-то невзначай.
И хорошо еще – сидят до часу.
И нет от них мне никакого спасу!
Теперь я буду сам ходить к друзьям.

«Ланка»

муз. Ю.Колесникова сл.В.Егорова

 (из раннего)

 

Заметеливался снег пеной,
расплывались, как во сне, стены,
и свисала с потолка лампа,
и лежала на руках ... Ланка.


Помнишь, Ланка, пузыри пара?
Маяковку, фонари, фары?
А лохматую, как плед, полночь?
Два коктейля на столе – помнишь?


Отпечатались следы в слякоть.
Было столько ерунды всякой,
было столько всяких ссор,Ланка!
Ты прости меня за все – ладно?
И за то, что написал ... тоже

И за то, что напишу...  позже

И задумчиво назвав другом,
разреши поцеловать руку,
просто так поцеловать, просто
за горчащие слова в прошлом, 


Сердце жжется под рукой ранкой.
Я не знаю никакой Ланки
и ни ямочки у рта хмурой...
Это так я наболтал, сдуру.

ДРУЗЬЯ УХОДЯТ ...

Вадим Егоров

Друзья уходят как-то невзначай,              

Друзья уходят в прежнее, как в замять, 

И мы смеёмся с новыми друзьями,           

А старых вспоминаем по ночам,                

А старых вспоминаем по ночам.                

 

А мы во сне зовём из, как в бреду.

Асфальты топчем, юны и упруги,

И на прощанье стискиваем руки,

И руки обещают нам: " Приду".

И руки обещают нам: " Приду".

 

Они врастают - тают - в синеву,

А мы во сне так верим им, так верим!

А наяву - распахнутые двери,

И боль утраты - тоже наяву,

И гарь утраты - тоже наяву.

 

Но не прервать связующую нить,

Она дрожит во мне, и не сдаётся.

Друзья уходят - кто же остаётся?

Друзья уходят - кем их заменить?

Друзья уходят - некем заменить….

 

 

ДОЖДИ

Вадим Егоров

Я вас люблю, мои дожди,                            

мои тяжелые, осенние,                                

Чуть-чуть смешно, чуть-чуть рассеянно

Я вас люблю, мои дожди.                            

 

А листья ластятся к стволам,                     

А тротуары, словно зеркало,                      

И я плыву по зеркалам,                              

В которых отражаться некому,                

 

Где, как сутулые моржи,

Машины фыркают моторами

И льются рельсы монотонные,

Как серебристые ужи,

 

Где оборванцы фонари

Бредут шеренгою заляпанной,

И осень огненный парик

Сдирает ливневыми лапами...

 

Спасибо вам, мои дожди,

Спасибо вам, мои осенние,

За все, что вы во мне посеяли,

Спасибо вам, мои дожди.

Вадим Егоров
 

Дарованных мне лет промчалась рать,
мне скоро то ли ввысь, то ли ко дну,
но мне уже не страшно умирать-
мне страшно оставлять тебя одну.

Отныне у меня одна беда:
больничную простынку теребя,
не страшно мне уже уплыть туда-
мне страшно там остаться без тебя.

Но верю, что однажды вдалеке
на млечной нескончаемой реке
мне явится твой контур дорогой
с кастрюлькою борща в одной руке
и миской холодца в руке другой...

ПИСЬМО О ПИСЬМЕ

Вадим Егоров


Я пишу тебе письмо электронное.
Ты прочти его. Но только не тронь его.

Только тронешь – не успеешь насытиться 
его смыслом, как оно и рассыплется.

Ибо очень уж оно нереальное 
это самое письмо виртуальное,

ибо все в нём есть – кавычки и прочерки, 
только нет в нём человечьего почерка.

А еще - над самой горькою фразою 
нету буковки, слезою размазанной,

и руки, от слов нахлынувших, чокнутой, 
и строки, неумолимо зачеркнутой.

Мы о нем уже не вспомним за ужином, 
будто то письмо уже и ненужно нам.

Ни прибытка от него, не урона нам – 
будто сами мы уже электронные.

Ради нежности, причастности ради ли, 
раньше письма целовали и гладили

и – от мамы ли, от мужа, от брата ли – 
их в шкатулки потаенные прятали.

Драгоценные, как травы у травника, 
их читали чьи-то внуки и правнуки.

Жаль, что снова не войти в эту реку нам: 
электронные читать будет некому.

Словно речь – да не простую, а тронную – 
напишу тебе письмо электронное.

В нем едва ли отразиться лицо мое.
Оно будет, словно пуля, свинцовое,

оно будет, словно шарик, воздушное 
то бесплотное письмо и бездушное.

Не с гонцом его пошлю и не с нарочным, 
без конверта отошлю и без марочки

Пусть летит оно к Востоку и Западу 
электронное – без вкуса и запаха.

…Но судьба иной удел учинила мне: 
письма перышком писать и чернилами

и терзаться над бумагою белою 
до рассвета – что сейчас я и делаю

Вадим Егоров "Последний полёт" (слова и музыка В.Егоров)

Вадим Егоров.  Патриаршие пруды

Веста Солянина  и  Вадим  Егоров

ПОЗДРАВЛЕНИЕ. Весте Соляниной

 

Сколько нам предстоит годов еще 
провести на Земле вдвоем?
С днем рожденья тебя, чудовище
драгоценнейшее мое!

 

Десять лет, как держусь за лямочку!
Десять лет, как сошел с ума!
С днем рожденья тебя, Соляночка!
С днем рожденья тебя, Чума!

 

Где нашла ты такого юношу, 
чья башка, словно лунь, седа?
Я с тобою – увы – не юн уже, 
ты со мной молода всегда.

 

Бог пометил нас божьей метою, 
окунул нас в свою росу, 
и волшебную мету эту я, 
как лампаду, в себе несу.

 

Она чище воды колодезной, 
нам дарованная роса.
Ну зачем тебе пес породистый – 
я ж вернее любого пса!

 

Будь осенней моей рябиною!
А захочешь мирских забав, 
ты мне крикни «апорт», любимая – 
я весь мир принесу в зубах!

 

Будь – пока не остыла кровь еще.
Душу грей. Освещай жилье.
С днем рожденья тебя, сокровище
нержавеющее мое!


Ноябрь 2015

ЭТЮД ДЛЯ СКРИПКИ С ГИТАРОЙ

Вадим Егоров

 

Века серёдка. В ней двоечник Бродский
пьёт лимонад (ещё нет кока-колы).
Угол Палихи и Новослободской.
Первый этаж. Музыкальная школа.

К ней, не познавший ни пива, ни водки,
я волочусь, белобрысый и хлипкий.
В папочке чёрной – строптивые нотки.
В чёрном футляре – постылая скрипка.

Речи вождей. Партсобраний трясина.
Ранний узор варикозных прожилок.
Мамочка с папочкой жаждут для сына
жизни получше, чем сами прожили,

жизни, где в жалком семейном бюджете
нет каждодневной копеечной сметы
и – что важнее, чем деньги – ну эти…
аплодисменты… аплодисменты…

К радости папы и к радости мамы,
им улыбаясь фальшивой улыбкой,
я ежедневно пиликаю гаммы,
я ненавижу проклятую скрипку.

Лето в разгаре. За окнами где-то
Сверстники в кущах июльского рая
бьются азартно в пристенок. Но это
не для меня – я на скрипке играю.

Бедному сыну со скрипкой не сладить:
скрипка – она от Всевышнего, вроде,
только в руках не Егорова Вади,
а Хейфеца Яши и Ойстраха Доди.

Скрипочка, скрипочка, горе-невеста!
Будь ты четырежды благословенна,
ибо не будь ты оскоминой детства,
я не видал бы Парижа и Вены,

ибо, журча, как ручейные струйки,
запах впитав канифоли янтарной,
эти четыре скрипичные струнки
в шесть превратились над грифом гитарным.

Старость под сердцем саднит, как осколок.
Ежевечерне, кряхтя и стеная,
я ухожу в музыкальную школу –
только никто эту тайну не знает.

Там, как под сводами Божьего храма,
где не до мелких житейских мыслишек,
я с наслажденьем пиликаю гаммы…
Только никто эти гаммы не слышит.

2016 март

В гостях

Вадим Егоров

Улизнув от дел насущных тихой сапой,
я пойду сегодня в гости к маме с папой.

Сын твой, мама, снова кашляет: простыл.
Сын твой, папа, вновь торопится. Прости.

Мама! Папа! Мне не выразить словами
все сыновью виноватость перед вами

за оторванность, с которой жизнь текла,
за недоданность сыновнего тепла.

Здравствуй, папа! Ты такой сегодня близкий!
Я принес тебе свои стихи и диски –

ты ж не видел их еще. Ты горд и рад.
Это мне стократ дороже всех наград.

Здравствуй, мама. Не волнуйся. Я с тобою.
Я накормлен. Я ухожен. Я не болен.

Славой мечен. Горьким опытом учен.
Здравствуй, мама. Не волнуйся ни о чем.

День сегодня богоданный, вербный, майский!
С лиц сползают озабоченности маски

и все взрослые, как дети, там и тут
почему-то к мамам с папами идут…

Улизнув от дел насущных тихой сапой,
вот и я отправлюсь в гости к маме с папой.

Мама с папой будут рады видеть гостя:
гости – редкость на Ваганьковском погосте.

Пьяная песенка
Вадим Егоров

Am Е Am Е
Прости меня, дружок, за пьяное перо,
Am С Dm Е
На эту болтовню, пожалуйста, не сетуй,
Dm E7 Dm E7
Но знай, что до сих пор оплеванный Пьеро
F Dm Е
На тоненьких ногах шатается по свету.

И мы, встречаясь с ним на ленточках дорог,
Не ведаем, бредя с Пьеро почти что рядом,
Что просто он подрос, напялил свитерок
И стер с лица сурьму, белила и помаду,

Но, сбросив мишуру фигляра и шута,
В нем корчится душа - орущая, былая,
И полночью, когда с улыбкою у рта
Людские души спят, душа Пьеро пылает.

И на ее огне он стряпает стихи
И дремлет на плече у розоватой зорьки.
Рука его легка. Глаза его сухи.
А строки на бумаге солоны и горьки.

Но утро позовет - и сумку, как суму,
Закинув за плечо, он скатится с порога.
И все же я - представь! - завидую ему.
И все же я - поверь! - иду его дорогой...

...Прости меня, дружок, за пьяное перо,
На эту болтовню, пожалуйста, не сетуй,
Но знай, что до сих пор оплеванный Пьеро
На тоненьких ногах шатается по свету.

 22-23 августа 1970

Бог мне выдал женщину

ВАДИМ ЕГОРОВ

Бог мне выдал женщину. Вроде бы толковую.
Женщина как женщина. Ничего такого.

Я без этой женщины плохо жил. Убого.
Бог мне выдал женщину – ну и слава Богу!

А поскольку в женщинах мало толку,
Бог мне выдал женщину ненадолго –

на неделю, может быть. На минуту.
Тоже мне событие – фу ты ну ты!

Ну, на месяц, может быть. На два, может.
Ты ведь не рассчитывал на три, Боже?

Я ведь не просил тебя: «Дай же! Дай же!».
Думал: потусуемся – и пойду дальше,

без обид расстанемся, честь по чести…
Почему же десять лет уже мы вместе?

Почему же, Господи - в зной ли, в морось - 
мне уж с этой женщиной нельзя порознь?

Почему же, Господи, почему же
стал я ей ребеночком, отцом, мужем?

Почему ты, Господи, дал мне это?
Бог молчит. Я десять лет жду ответа.

Ну, молчи. Ну, ночь еще проведу без сна я.
…А твой ответ, Господи, я и так знаю.

Жажда славы словно шмель

стихи: В.Егоров

 

Жажда славы, словно шмель, жужжит над ухом. 
Для других - и Божий луч, и эталон. 
Гений кто? А тот, кто сам ни сном ни духом …
И не ведает, что гений - это он. 
В магазине прикупив мясца и рыбки, 
Снег ли валит или дождичек кропит, 
Гений знай себе пиликает на скрипке, 
Или лепит, или перышком скрипит. 
У него какой-то вывих в каждом гене: 
Не повеса, не святоша, не бобыль, 
Слава Богу, он не знает, что он гений, 
А иначе вряд ли гением бы был. 
В этом мире только Бог над ним начальник, 
И вчера своим торжественным баском 
Бог сказал мне: "Ну, конечно же, он чайник, 
Странный чайник, но с божественным свистком". 
Пусть вершиться смена граций и традиций, 
Пусть крошится винегрет из душ и тел, 
Лишь бы булькала в том чайнике водица 
И свисток божественный свистел

Филателист

Вадим Егоров
 

Еще нет слов «дефолт» и «супермаркет»,
и Ленин свят, и без него – ни дня…
Мне десять лет. Я собираю марки.
И в мире нет счастливее меня.

Развенчан культ. Народ, что может, тырит.
Мы – сверхдержава. Все страна в броне.
Я поменял две марки на четыре
и нет меня счастливее в стране.

Сменился век. Жизнь, как сосулька, тает.
Не страны за плечами, а миры.
Но как же мне сегодня не хватает
той филателистической муры!

Мы с ней росли в родительских халупах,
с ней был не страшен быта тлен и прах.
Ах, марки! Ах, пинцетики! Ах, лупы!
Ах, счастье обладанья ими! Ах…

Стократ сменились города и лица,
всех марок мне немецкие милей,
а с марками альбом давно пылится
на антресолях памяти моей.

Там не подсел еще на шприц пера я,
там той поры еще не стерся след,
где мама рядом, где мне десять лет
и я в раю: я марки собираю.

 СТОРОЖ

ВАДИМ ЕГОРОВ.

Не отрывший свой клад еще,
в сибаритстве и лени я 
проживаю на кладбище 
своего поколения.

В прошлом джины и тоники: 
вместо прежних домишек
здесь могилы, как домики, 
и надгробья, как крыши.

Выметая, как сор уже, 
дней оставшихся крохи, 
я работаю сторожем 
на погосте эпохи,

где лежат среди избранных 
за оградкой неброскою 
окуджавы и визборы, 
образцовы и бродские.

У ворот их некрополя, 
сам не зная доколе, 
я стою, словно вкопанный, 
охраняю покой их.

Как пожарною пеною, 
словно траурным воплем, 
снова маршем шопеновым 
зимний воздух затоплен.

В небе божии вестники 
свои лики являют … 
Это кто-то из сверстников 
новоселье справляет.

11 февраля 2016

Взрослая песенка

ВАДИМ ЕГОРОВ.

(Эту песню Вадика  пел в студгоды

Виктор Забашта )

 

Я понимаю - я смешон,
Когда я слышу детский хохот,
Когда он бьется о стекло
Со всех ребячьих сил,
Но мне все кажется: вчера
Я сам, такой же кроха,
На белобрысой голове
Панамку белую носил.

Неувядаемы года,
Когда я петь любил и драться,
Когда веснушки на лице,
Как солнышки, горят...
А мне все чудилось тогда,
Что мне уже за двадцать,
И мне ребята со двора
При встрече "дядя" говорят.

Ах, годы милые мои,
Куда вы, годы, так спешите,
И почему недолог ваш
Стремительный балет?
Но мне все кажется, что я -
Почетный вечный житель
Давно исчезнувшей страны,
В которой всем нам восемь лет.

...Я понимаю - я смешон,
Когда я слышу детский хохот,
Когда он бьется о стекло
Со всех ребячьих сил,
Но мне все кажется: вчера
Я сам - такой же кроха -
На белобрысой голове
Панамку белую носил.
 Июнь 1972

 

БЫЛЬ

Вадим Егоров.

Я лег уже и был ко сну влеком, 
когда узрел, глазам своим не веря - 
ко мне слетела ведьма на балкон 
и знак дала, чтоб отворил ей двери.

Она была немыслимо грешна, 
к ней ненависть людей была напрасна 
и нагота ее была страшна 
тем, что была божественно прекрасна.

Той наготой не смущена ничуть, 
ночной прохладой комнату окутав, 
она зажгла бенгальскую свечу, 
возникшую неведомо откуда.

И этих искр колючие огни 
вершили ведьмы просьбу ли, приказ ли - 
знобяще и щекочуще они 
в меня входили и во мне не гасли.

Перекосило комнату. По ней 
гуляли гады, призраки и жабы, 
и я мерцал огнем среди огней, 
гордясь собой и предвкушая шабаш.

Блаженства суть - не мохом обрасти, 
не жить в повиновении закону, 
а ведьму встретить, крылья обрести 
и, не робея,броситься с балкона.

Блаженства суть - во всю умчаться прыть, 
покрыться бронзой лунного загара, 
сойти с ума, копытом землю рыть. 
И дьявол с ним - какая после кара!

...Но пересверк взорвался и потух, 
и все, кто был, пошли дымком стелиться, 
и загорланил вдруг второй петух, 
невесть откуда взявшийся в столице,

и ведьма, уносясь за ту межу, 
где гром грохочет и хохочут совы, 
мне вещее свое сказала слово - 
что я отныне ей принадлежу.


--------------------------
Хотя я ведьмой не был унесен, 
во лжи не уличайте в унисон - 
я ложь давно убрал из обихода. 
Рассказ мой правда. Ведьма та не сон. 
Я каждой ночью жду ее прихода

Две женщины

Вадим Егоров

 

Прости меня, Боже. Надмирный владыка - прости. 
И дланью своей окрести, и грехи отпусти. 
Прости меня, Боже, - я так пред тобой виноват! - 
и выдай билет на корабль, отплывающий в ад. 
Останутся дети, которым не нужен уже, 
и женщина - та, с паутиной морщин на душе, 
и женщина эта, с червоным крестом на груди, 
и горькое горе, которым я их наградил.

Когда уплыву я, планета не станет пуста - 
останется женщина эта, и женщина та. 
В скольжении буден, где снег, словно слезы, блестит, 
та скоро забудет. А эта вовек не простит 
ни сплетенный шепот, ни соль одиноких ночей, 
ни сладкий мой опыт, который горчицы горчей. 
Тем опытом сладким, как плетью, крест-накрест учен, 
я каюсь. Но я не жалею, Господь, ни о чем

.

...Прости меня, Боже. Надмирный владыка - прости! 
И дланью своей окрести, и грехи отпусти. 
Прости меня, Боже, - я так пред тобой виноват! - 
и выдай билет на корабль, отплывающий в ад. 
И все же, и все же, о Боже, не ведаю я, 
за что же, за что же, о Боже, мне милость твоя: 
за что же меня - дон Жуана, жуира, кота - 
любила и женщина эта и женщина та?

Фотография наркома...

Вадим Егоров

 

Фотография наркома 
За полгода до тюрьмы. 
Те, кто были с ним знакомы - …
С ними не знакомы мы.
В край мошки и край морошки,
Кто с наркомом был знаком, 
Тот пошел по той дорожке, 
По какой ушел нарком,
По какой ушел нарком.

Где сегодня тлеет тело
Члена ВЦИКа и ЦК?
У него перед расстрелом
Очень дергалась щека.
Но, изломан так и эдак,
Как он голову держал -
Резидент пяти разведок
И агент шести держав,
И агент шести держав!

С именем усатоусым
Эти делая дела,
Ах, с каким ломали хрустом
Им и души, и тела!
А они все тянут руки
И скребутся в нашу дверь...
За безвинные их муки
Кто ответит им теперь,
Кто ответит им теперь?

Расплатившись их судьбою,
Их впитав тоску и боль,
Мы до права быть собою
Вроде дожили с тобой
Правду холим и лелеем,
Но дрожит моя строка:
Ведь лежит за Мавзолеем
Прах, не вырытый пока,
Прах, не вырытый пока.

март 1988

Первое марта

Вадим Егоров

Ах, как хочется хвостом повилять по-щеньему,
и святых защекотать, и брататься с нечистью!
Начинается весна - время всепрощения,
и не надо класть главу на алтарь отечества.

Над несмятой простыней, над бумагой белою,
наши души окропив мартовской бессонницей,
что ж ты делаешь, весна, что ж ты с нами делаешь!
У тебя, видать, весна, - ни стыда ни совести!

Ветерок над головой, словно голос матушкин,
учит жить да поживать да на солнце зариться -
знать, оттаяв наконец под светилом мартовским,
детство начало играть в повзрослевшей заднице.

А капель уже спешит все секреты выболтать...
Драгоценная пора, золотое бедствие -
начинается весна! И каким бы ни был ты -
ты к весне приговорен без суда и следствия.

Ах, как хочется смотреть на людей поласковей,
не молиться дуракам и не жить обрезками!
Ах, зачем мы на земле - как снега январские,
если можем мы бежать, как ручьи апрельские.

Если можем жить и петь не по наущению,
если, будто бы болезнь, что уже не лечится,
начинается весна - время всепрощения,
и не надо класть главу на алтарь отечества!

март 1985

ВАДИМ ЕГОРОВ.

ОДА НЕМОМУ КИНО

Ими Вечности устлано дно – 
не истлели лишь кости да волос…
Ах, актеры немого кино,
я уже не услышу ваш голос,

не услышу с блаженной тоской, 
до немых интонаций голодный, 
ни Мозжухина голос (такой 
хрипловатый), ни Веры Холодной.

Впрочем, может, не трогать тот ил?
Вон, забавно вращая очами,
Чаплин в старости заговорил…
Оказалось – уж лучше молчал бы.

То кино было с каждым на «ты», 
нам его не напрасно вручили -
той наивной смешной немоты
речи не было красноречивей.

А потом лепота – да не та.
Что первично – зерно или колос? 
Немота, говорю, немота,
а за ней уже слово и голос.

В свет, быть может, а, может, во тьму
век двадцатый по капельке вытек.
В двадцать первом кассету возьму, 
заряжу в старомоднейший видик.

и, как дивное чудо-вино, 
всех грядущих киношек опора 
брызнет голос немого кино 
из невидимых пальцев тапера.

2016г

ДОЖДЬ СМОЕТ ВСЕ СЛЕДЫ…
В.Егоров

В ту ночь, когда Москву обшарил первый ливень

Am Dm E7 Am
Я, брошенный к столу предчувствием беды,

Dm G C
В дрожащей полутьме рукой дрожащей вывел :

A7 Dm G C
Дождь смоет все следы ...

Dm Am
Дождь смоет все следы.

Dm E7


Четырежды падут все вехи и устои,
Исчезнут города, осыпятся сады,
Но, что бы ни стряслось, тревожиться не стоит -
Дождь смоет все следы.
Дождь смоет все следы.


Ведь время - тоже дождь, который вечно длится,
Который не щадит ни женщин, ни мужчин.
Он хлещет наугад по крышам и по лицам
По инею волос и кружевам морщин


И сколько б ты ни жил, в какой бы ни был силе,
И кто бы ни склонял тебя на все лады,
И сколько б ни вело следом к твоей могиле -
Дождь смоет все следы, дождь смоет все следы...


Так думал я, когда от грома задрожали
Промокшие дворы, и два моих птенца,
Которых мы с тобой так рано нарожали.
Устроили галдёж перед лицом отца.


И понял я в тот миг, от ливня изнывая,
Что детский этот крик, ворвавшийся сюда,
И есть тот самый след, который несмываем,
Который негасим никем и никогда.


... а дождь трудится вовсю. И помощи не просит.
Звенящую метлу застав в своей горсти,
Он драит тротуар, как палубу матросик,
И мокрый тротуар, как палуба, блестит.


Февраль  1975г.

ЛЕТО
Вадим Егоров

Щурясь от солнца, под солнце, подставив лицо, Em
Сосны колышутся, плещет у ног озерцо. Am
В мареве сладком травы полевой Em
Полог палатки парит над травой G E7
Как живой, как живой… Am H7


ПРИПЕВ:
Под ковер зеленый загляни-ка G D7
Земляника всюду земляника G H7
И шмели, и шмели, и шмели. Em C G E7
Что ж это за чудо, что же это G
Это чудо – это просто лето C H7
У земли, у земли, у земли. Em F# H7


Каждое лето в недолгой юдоли земной
Вспышкою света светает и тает за мной.
Сына и дочку в лесу и в саду
Каждое лето по лету веду
И шепчу на ходу:


ПРИПЕВ


Так и летят они лето за летом вослед
Длинная стая, от нас, улетающих лет
Скоро и это - увы, на века
Взмоет стремительно под облака
А пока, а пока…


ПРИПЕВ


Июль 1987

ОБЛАКА
Памяти школьников выпуска 1941 года
В. Егоров

Над землёй бушуют травы, Em,Am,E7
Облака плывут, как павы. Em,(Am),H7
А одно, вон то, что справа, - Am,(D7),
Это я ... G
Это я ... H7
Это я ... C
И мне не надо славы. Am, H7


Ничего уже не надо
Мне и тем, плывущим рядом
Нам бы жить - вся награда
Нам бы жить (3 раза)
А мы плывём по небу.


Эта боль не убывает.
Где же ты, вода живая?
Ах, зачем война бывает,
Ах, зачем, (3 раза)
Зачем нас убивают?


А дымок над отчей крышей
Всё бледней, бледней и выше
Мама, мама, ты услышишь
Голос мой, (3 раза)
Всё дальше он и тише.


Мимо слёз, улыбок мимо.
Облака плывут над миром
Войско их не поредело, -
Облака,
Облака,
Облака,
И нету им предела!

18 июня 1976

Атеистическая молитва

ВАДИМ ЕГОРОВ.

(Из раннего)

 

И опустится ночь, и осыплется град,
и обрушится меч на клейменые лица...
Подойди же ко мне, мой товарищ и брат,
помолись за меня, не умея молиться.


И когда поутру, отрешась от тревог,
мы пойдем на помост сквозь гоненья и гогот, -
да поможет нам Бог, да поможет нам Бог,
да поможет нам Бог - нам, не верящим в Бога.

Да поможет Он нам мановеньем руки
осчастливить друзей, расквитаться с врагами,
да поможет Он нам всем богам вопреки
на безбожной земле стать земными богами.


Всем, кто жалок и нищ, всем, кто сир и убог,
дать немного тепла и терпенья немного,
да поможет нам Бог, да поможет нам Бог,
да поможет нам Бог - нам, не верящим в Бога.

В невозможный тот миг, в неизбежный тот час,
когда будничный рай обернется содомом,
и замолкнут уста, и глаза закричат,
мы из жизни уйдем, как уходят из дома...


Подымающим пыль поднебесных дорог,
в бесконечную высь уходящим полого,
да поможет нам Бог, да поможет нам Бог,
да поможет нам Бог - нам, не верящим в Бога.


5 ноября 1973

Ночная песня

ВАДИМ ЕГОРОВ

Город весь, словно войлочный.
Занавесь окна полночью.
Пусть над всем, что постыло и грубо,
вспыхнут губы.

Будут жечь, будут ластиться.
Ночь губами окрасится.
Ночь прижмется, земно и сутуло
К спинке стула,
К той, где наша одежда
Висит, как надежда,
тепло, невесомо и нежно.

Не молчи. Обойми меня.
Зашепчи прежним именем.
Будь любой. Будь судьбой или адом -
Только рядом.

Удержи наш прощальный час.
Миражи окружают нас.
А одни мы становимся сами миражами.
И тогда лучше кануть,
Как в омут, как камень,
Всплеснув на прощанье руками.

Жизнь трясет по обочинам.
Вот и все. Вот и кончено.
И в белесых рассветных раструбах
Гаснут губы...

март 1967

51216166_1183683621808842_45897288914797

Вадим Егоров

"Бери,-сказал мне Бог,-и больше не проси". 
"Неси,-сказал мне бес,-над пропастью скользя".

 
Я так тебя люблю,что боже упаси! 
Я так тебя люблю,что выразить нельзя,- 
Бесплотно,как монах,безмозгло,как дебил, 
Терзаю без конца,без устали грублю. 
Наверное,другой не так тебя любил? 


Я так тебя люблю. 
Я так тебя люблю! 


Я жил и не тужил,рассудочен и квёл, 
Когда за мной Любовь рванула по пятам. 
"Скрывайся!"-крикнул Бог. 
Я ухом не повел 
Останься!"-крикнул бес. 
И я остался там. 
Ведь что ни говори,и сколько ни судачь, 
И как ни уходи от лобовых атак, 
Сложнейшая из всех немыслимых задач- 
Любить тебя. 
И все. 
Любить тебя, но так, 
Чтоб тел не расцепить до гробовых тенет, 
Чтоб душ не разомкнуть до Страшного Суда. 
"Опомнись!-крикнул Бог. 
И я ответил: 
-Нет.- 
"До встречи!"-крикнул бес. 
И я ответил: 
-Да. 

Душевная песня о войне. "Панамки." Дети блокадного Ленинграда. Не забывайте никогда... (Автор песни Вадим Егоров)

Бессонница

ВАДИМ ЕГОРОВ

 
Еще один закончен день.
Он позарос быльем-травой,
и не осталась даже тень
от дня прошедшего того.
Свои недели и года,
как в ступе, в памяти толку,
и проплывает череда
безликих дней по потолку...

Дни постылые мои, дни проклятые -
волочу вас за собой, как оковы я.
До чего же эта ночь непроглядная,
до чего же эта жизнь бестолковая,
где не мне присуждены будут "0скары"
где открыты для меня две вакансий -
закуток домашний на Черняховского
и фамильный закуток на Ваганьково.

Лежу. Никак не смежу век.
Лежу. судьбу свою кляня,
и рядом дышит человек,
наверно, любящий меня,
и вымыт пол и навощен,
и чаша полная в дому -
чего же надо мне еще?
И почему, и почему

Мне все чаще по ночам снятся рыцари,
те, которые со всем миром ссорятся,
и все чаще по ночам позабыться мне
то изжога не дает, то бессонница?
Все начнется поутру снова-заново...
И, шагая по дорожке накатанной,
я как мерин беспородный и загнанный
на работу побегу, как на каторгу.

А жизнь стоит во всей красе
и дышит инеем в висок,
и я цепляюсь в ней, как все,
за свой надел и свой кусок,
а я цепляюсь в ней, как все,
за право быть и пьян и сыт,
и забываю о косе,
которая нас всех косит.

Она блещет впереди, сука гнутая...
Я уже до восковой дожил спелости.
Понимаю - надо рвать эти путы мне,
понимаю - да едва ль хватит смелости.
Дни постылые мои, дни проклятые -
волочу вас за собой, как оковы я.
До чего же эта ночь непроглядная!
До чего же эта жизнь бестолковая..

Жизнь штилем не балует,
Жизнь - вроде как палуба:
То в ногах, то из-под ног -
Знай себе дерись с волной.

Но рано ли, поздно ли,
Ночь дарит нас звездами,
И закат, дивно лукав,
Учит облака лакать.

Друг, сядем без третьего,
Вдруг больше не встретимся -
Тяжело бьется о порог
Серый океан дорог.

Там кажется кубриком
Нам тамбур прокуренный
И трясет старый мотор
Шалый, многошпалый шторм.

Жизнь штилем не балует,
Жизнь - вроде как палуба:
То в ногах, то из-под ног -
Знай себе дерись с волной!

август 1966

Восемь физиков
26 апреля. 32-Я ГОДОВЩИНА ЧЕРНОБЫЛЯ
ВАДИМ ЕГОРОВ 

Сёстры мечутся, сёстры мечутся, белый смерч, 
Восемь физиков, восемь мальчиков едут в смерть. 
Ночь под морфием, две под морфием, в забытьи, 
Койки белые, койки мягкие, как ладьи.

Отделяются и проносятся мимо стен, 
И укачивают, убаюкивают, как детей. 
Восемь физиков, восемь мальчиков, навсегда, 
Где-то мать кричит, изморщинена и седа.

Где-то девушка бродит, сгорбившись, по Москве, 
С коек скомканных льётся волнами дивный свет, 
Это светятся непокорные до конца, 
Облученные, обреченные их сердца.

Непочатые, непонятные для других, 
Те, что будут потом просвечивать из могил, 
Как просвечивает смешиночка сквозь печаль 
И когда-нибудь мы придем сюда невзначай, 
И растерянно удивимся, ища очки, 
Мол, откуда взялись на кладбище светлячки... 

...........................

Песня «Восемь физиков» была написана задолго 
до аварии на Чернобыльской АЭС. Исполнялась она нечасто, 
стала известной в исполнении Сергея Стёркина, 
В документальном фильме о Владимире Ворошилове «Вся жизнь – игра», упоминается телепередача, в которой он был ведущим – «Аукцион».
Одним из этих «Аукционов», после которого и была закрыта 
телепередача, а Ворошилову запрещено было показываться на 
телеэкране, была передача об авторской песне. Песней, послужившей прямым поводом отстранения В. Ворошилова от эфира, была песня 
Сергея Стёркина на стихи Вадима Егорова «Восемь физиков».

Прости меня, дружок

Сл. ВАДИМ ЕГОРОВ

Исп.Виктор Забашта

Прости меня, дружок, за пьяное перо,
На эту болтовню, пожалуйста, не сетуй,
Но знай, что до сих пор оплеванный Пьеро
На тоненьких ногах шатается по свету.

И мы, встречаясь с ним на ленточках дорог,
Не ведаем, бредя с Пьеро почти что рядом,
Что просто он подрос, напялил свитерок
И стер с лица сурьму, белила и помаду,

Но, сбросив мишуру фигляра и шута,
В нем корчится душа - орущая, былая,
И полночью, когда с улыбкою у рта
Людские души спят, душа Пьеро пылает.

И на ее огне он стряпает стихи
И дремлет на плече у розоватой зорьки.
Рука его легка. Глаза его сухи.
А строки на бумаге солоны и горьки.

Но утро позовет - и сумку, как суму,
Закинув за плечо, он скатится с порога.
И все же я - представь! - завидую ему.
И все же я - поверь! - иду его дорогой...

...Прости меня, дружок, за пьяное перо,
На эту болтовню, пожалуйста, не сетуй,
Но знай, что до сих пор оплеванный Пьеро
На тоненьких ногах шатается по свету.
22-23 августа 1970

Исполняет автор Вадим Егоров "Мне Сниться женщина одна" 1998 г.

bottom of page