top of page

Серый, Вадим Иванович

( 14.01.1945  -  28.01.1985)

Когда отцветают каштаны

Вадим Серый

 

 

Вечер собрал старых друзей,

В общем-то - вовсе нежданно...

Как дорожим все мы дружбой своей,

Когда отцветают каштаны.

 

Молча дымим, прячем глаза,

Прошлое ищем в тумане...

Вот и пора оглянуться назад -

Когда отцветают каштаны.

 

Год пролетит, время пройдет,

Снова в свой город нагрянем...

Только опять кто-нибудь не придет -

Когда отцветают каштаны.

 

 

 

Старый Новый год

Вадим Серый

Ёлки на балконах в иглах рыжих

Ветки уронили в синий лёд,

Словно обворован и обижен

К нам приходит старый Новый год.

 

Опоздав всего на две недели,

Он сегодня просто не у дел.

Нам-то что - мы только повзрослели,

Новый Год - внезапно постарел.

 

Поугасли искры споров пылких,

Мысли стёрлись, как карандаши.

Старый Год идёт сдавать бутылки

За обидно жалкие гроши.

 

Это, видно, страшно - прожить даром,

Счастье чаевыми подбирать.

Новым быть, и все же - слишком старым,

Так спешить, и все же - опоздать.

 

Так спешить - и быть совсем не ближе,

Упустить за мелочью забот

Этот день, когда к тебе обижен

Вдруг приходит старый Новый год.

Вокзалы

Вадим Серый

Нам не привыкнуть к боли разлук,

К взглядам прощальным и взмахам усталым...

Мы уезжаем, рассеется стук,

Но никуда не уехать вокзалу.

 

Он бы за нами тоже прошел

Там, где легенды ветрами поются -

Только бы встретить всех тех, кто ушел,

Тех, кому больше уже не вернуться.

 

Чугунные руки скрепили вокзалы

Пожатьем мужским, горячим и верным,

Глаза матерей к ним приблизили дали,

Глаза, что такие же, как в сорок первом.

 

Сыпались звезды градом свинца,

Падало небо багровым закатом -

Здесь проводили в дорогу отца,

Здесь сыновья пронесли автоматы.

 

Снова над нами солнце блестит,

Лица и песни, и люди - все ново.

А на перронах тревога не спит,

Чтоб возвращаться нам снова и снова.

 

Чугунные руки скрепили вокзалы

Пожатьем мужским, горячим и верным,

Глаза матерей к ним приблизили дали,

Глаза, что такие же, как в сорок первом.

Так простите солдата

 

Было серое небо и дымом подернуты дали, 
Были серые лица и серая пыль от сапог... 
И из серого камня в степи обелиски вставали, 
И курганы росли у нелегких солдатских дорог. 
Мы не знали, за нас эти песни пропели 
Кто пришел - тот Победу принес на порог 
Но простите солдата, что в серой пехотной шинели 
Вдруг упал и больше подняться не смог.

 

Так простите солдата за сдавленный крик среди ночи 
Когда - весь разметавшись, в холодном и липком поту 
Он ложится под танки, и землю обнять свою хочет, 
Что не знала, куда ей лететь в сорок первом году. 
Нас не ждали - проклятья сжимали планету, 
И огонь осыпался на ветки калин... 
Так простите солдата, что выжил в кромешное лето, - 
Но упал, не увидев, как падал Берлин.

Так простите солдата, за пулю шальную простите, - 
Он бы тоже - героем, да видно - не всем суждено... 

 

Так простите солдата - что нет на могиле гранита, 
Что его орденам засиять на груди не дано... 
Кто вернулся назло всем смертям и обманам - 
Пусть придет и на тот безымянный порог, 
Пусть на праздник Победы живые поднимут стаканы 
За того, кто больше подняться не смог.

то текст. Нажмите, чтобы отредактировать и добавить что-нибудь интересное. Это легко.

Памяти В.Высоцкого 
Вадим Серый

 

Я не о славе, слава - та же фляга, 
Хлебнул - освободил другому тару, 
Здесь речь о том: кому, как древко флага, 
Придется взять Высоцкого гитару. 
Жизнь многогранна, жизнь - тысячелика, 
Вторгается во все пустоты властно... 
Но будет ли на всей Руси великой 
Такой же неуемный и горластый?

Ваганьково - и спазмы душат душу, 
И полоснет обида сталью тонкой - 
Уходит время, разошлись кликуши, 
Состряпана пластинка для потомков. 
Магнитофон? - всегда наизготовку. 
Припасена и нужная кассета, 
Зайдет сосед - откроешь поллитровку, - 
Вот тут-то в самый раз врубить поэта.

А он опять коней своих стегает, 
Безумный Гамлет в маске каскадера, 
А он опять калеными стихами 
На сердце пишет монолог актера, 
А он опять в неистовой погоне 
И передышки нет ни на минуту... 
Ну что за привередливые кони 
Его несли к последнему приюту?

Весь вылеплен из голоса и жеста, 
Он таял как шагреневая кожа... 
Ну, слава Богу, хоть хватило места 
Ему с могилой звонкого Сережи. 
Пройдя свой путь без всяких проволочек, 
На жизнь нацелясь смертью, как рапирой 
Он в строчках и, конечно - между строчек... 
Владимир - он и впрямь владеет миром!

Друзья уходят. Это - как недуг...

Вадим Серый

 

Друзья уходят. Это - как недуг...

Вчера был рядом, ныне - канул в Лету

Один - в себе замкнется напрочь вдруг,

Другой- уедет на край света...

Но в книги Бытия не поменять,

Не переделать ни одной страницы,-

Друзья уходят и с собой меня

Уносят и уносят по крупицам.

Они уносят разного меня,

Я - как калейдоскоп из "да" и "нет"

Рассыплюсь по обыденным анналам.

Потом сложусь, узнаю свой портрет.

Но как далек он от оригинала

За слоем слой, за ликом - лик скребя...

На склоне лет, уже на близком склоне

Я буду восстанавливать себя...

Как на старинного письма иконе

Я буду восстанавливать себя.

Здесь все мое: улыбка, голос, рост...

Моё - и все же не с моей судьбою.

Вот может быть - глаза, а в них - вопрос:

"Был или не был я самим собою..."

Вот разве что - глаза, а в них вопрос...

Волк 
Вадим Серый

За что - до сих пор не возьму себе в толк, 
На мокром целинном проселке 
Я жду человека по прозвищу "Волк", 
Как ждут настоящего волка.

Положим, он - бывший немецкий солдат, 
И все же за давностью срока 
Не должен бы, вроде, от нас ожидать 
Ни мести, ни даже упрека.

Был пленный, теперь - сторожил, не чужой, 
Лет двадцать как обосновался. 
Хоть мог бы, конечно, вернуться домой, 
Но вот почему-то остался.

К прозванью - привык, вот язык - подзабыл, 
Все будто чего-то боится... 
Я более странной не видел судьбы 
И более странного "фрица".

А их в Казахстане - дай Бог перечесть, 
Семейно живут и общинно... 
А "Волк" одиночество ценит, как честь, 
Без видимой, впрочем, причины, -

Один ведь в саманном своем терему, 
Сам - горе себе, сам - утеха... 
Со мной-то сошелся, да кто я ему,- 
Студент: отработал - уехал.

В поселке народ - ушлый, как не скобли 
Но всякий раз диву даётся, - 
В костюме, спокоен и нетороплив, 
Их "Волк" на телеге трясётся.

Тут каждый привычен к работе в грязи, 
Но где дурака еще сыщешь, 
Чтоб в галстуке что-то на фермы возил, 
А с фермы - кое-что и почище.

Постой-ка, одно дело быть на виду 
Отшельником, даже изгоем, 
А будь мы сейчас в 41-м году, - 
Каким бы увидел его я?

Я жду, я раздвоенность эту кляну 
Но разными вижу глазами: 
Тот немец - свою искупает вину, 
Тот - просто смеется над нами.

Я жду, я дрожу, я - почти фаталист, 
А в мыслях - жалящие осы: 
- Ну, что же ты, что же ты медлишь, фашист? 
Ну что же ты медлишь, геноссе?

Неужто безлики и сны у него? - 
Должны же они ему сниться... 
Но вот из дождя появляется он, - 
Таки согласился проститься.

Мне завтра на поезд... Адью, целина, 
Но хочется знать на прощанье, - 
Стоит между мною и "Волком" стена 
Случайно или не случайно?

И слышу: "Отец твой и я на войне 
Лоб в лоб под Москвою стояли, 
Выходит, рожденьем обязан ты мне, 
И с этим смиришься едва ли.

Ты можешь меня, если хочешь простить, 
Как раньше прощали другие. 
Себе не прощу, я обязан нести 
Свой крест на Голгофу в России..."

Я руку пожал ему,- быть по сему, 
Прощайте же, названный "Волком"... 
А что мне, ну что мне ответить ему, 
Чтоб все было без недомолвок?

Вы тоже не знаете толком..

50868974_2280282632218628_12578697520391

Холодно

Вадим Серый

Мы на лыжах мчались рядом,

Всю дорогу ты молчал.

Я спросила: "Может, дома

Ты язык свой потерял?"

Что ж ты едешь, стиснув зубы,

Только лыжами скрипишь -

У меня замерзли губы,

Оттого что ты молчишь".

 

Холодно, ай холодно

На морозе песни петь,

Если милый не умеет

Даже губы отогреть.

 

И прощаясь в переулке,

Ты сказала: "Что ж, прощай...

На такие на прогулки

Ты другую приглашай.

Ты ужаснее мороза!

У меня нет больше сил:

Ты мне душу отморозил,

Ты мне сердце застудил.

 

Холодно, ай холодно

На морозе песни петь,

Если милый не умеет

Даже губы отогреть.

bottom of page