top of page

Вихляев, Константин Анатольевич

26.11.1954

48939765_1957097517672888_72618131379370
я2.jpg
2945.jpg

 

 

В ячеистом пространстве озарений
Соткался образ женщины. Она
Явилась мне, как аромат сирени,
Пахнувшей из раскрытого окна.

Лица не видно, только невесомость,
Неясный отблеск утренней зари.
Сияющий, вращающийся конус
Удерживал видение - смотри!

Мерцало бледно-розовое платье,
Вокруг него - серебряная взвесь,
Как будто все космические братья,
Все ангелы отсвечивали здесь.

Я льнул к нему, протягивая руки,
Но образ отстранялся, отлетал,
То рассыпая бисерные звуки,
А то переливаясь, как кристалл.

О, призрачное облачко, снежинка,
Скажи хотя бы имя мне тогда,
Но, превратившись в легкую пушинку,
Видение исчезло без следа.

Всё кончилось негаданно и странно.
Открыл глаза: стишок в черновике,
И только имя памятное - Анна,
И одуванчик зонтичный в руке.

Не постигнув тайны древнего Магриба,
Растеряв удачу в ярких казино,
Человек, как перепуганная рыба,
Опускается стремительно на дно.

На поверхности кораблики качает
Океанская высокая волна.
Человек на их призыв не отвечает,
Человеку эта помощь не нужна.

Он проводит дни в подводных галереях,
Уподобившись былинному Садко.
Кто нажарился в высоких эмпиреях,
Обязательно найдёт, где глубоко.

Там русалки, как морские Нефертити,
Меж кораллами зыбучие пески.
Люди добрые, кто может, помогите
Закодировать поэта от тоски.

Вода, подсиненная небом

Константин Вихляев

Вода, подсиненная небом,
Под небом с зеленью воды.
Меж ними облако, как лебедь, 
Как образ Божьей бороды.

Оно так снежно невесомо,
Так переменчиво, ново,
Что не хватает окоёма
Вместить величие его.

Пусть краток миг его свеченья,
Пусть не останется следа –
Его бессмертье в отраженьях
Запомнят небо и вода.

А человек стоит на суше,
И так на сердце хорошо,
Как будто родственную душу
В чужом смирении нашёл.

  2009

По всей земле ни ветерка, ни вздоха,
Планету заливает лунный свет,
А во дворе в колясочке эпоху
Выгуливает истинный поэт.

Одел ребёнка в яркие наряды,
В бутылке с соской - вымысла слеза,
И по вселенной в праздник звездопада,
По вечности - куда глядят глаза.

Он ей меняет мокрые простынки
И балует игрушками всю жизнь,
А сам в дырявых, стоптанных ботинках,
Какие не наденут и бомжи.

В засаленном, кургузом пиджачишке,
Осмеянный оравою невежд,
Мечтатель, не стареющий мальчишка,
Изобретатель колеса надежд.

Эпоха расходилась не на шутку -
Буянит и ножонками сучит, -
Не мудрено тут тронуться рассудком,
Уйти в запой, податься в циркачи.

Бесчисленны капризы этой крохи,
Судьба - не пожелаешь и врагу.
«Агу!» - поэт склоняется к эпохе,
Эпоха улыбается: «Агу!».

Попросили меня спеть песенку

Попросили меня спеть песенку
Не о нашем деловом времени,
А о том, когда жилось весело,
И характеры людей были – кремени.

 

Я про горы думал спеть синие,
Брызнуть блюзом, как весна шалая,
Только чувствую: глядят в спину мне,
Оглянулся – сам Булат Шалвович.

Держит он в руке цветок аленький,
Сам похож на журавля – кран башенный,
И увидел я себя маленьким,
А вокруг меня война страшная,

У меня в руке труба медная,
Против смерти – ничего более,
А все песенки мои бледные
В страхе бросились бежать и померли.

По окопам, на страну жалуясь,
Барды прячутся в стихи пошлые –
Ты прости нас всех, Булат Шалвович,
Что не любим ворошить прошлое.

Повернулся я назад, к зрителям,
Вижу: исповеди ждут, повести…
Дорогие вы мои, извините,
Не поется мне сейчас. Совестно.

я3.jpg

Казантип - Константин Вихляев

bottom of page