Высоцкий, Владимир Семенович
25 января 1938 - 25 июля 1980
"Он не вернулся из боя"
Горная лирическая
Лукоморья больше нет (Антисказка)
Лукоморья больше нет,
От дубов простыл и след.
Дуб годится на паркет —
так ведь нет:
Выходили из избы
Здоровенные жлобы,
Порубили все дубы
на гробы.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это — только присказка,
Сказка — впереди.
Распрекрасно жить в домах
На куриных на ногах,
Но явился всем на страх
Вертопрах.
Добрый молодец он был:
Бабку Ведьму подпоил,
Ратный подвиг совершил —
дом спалил.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это — только присказка,
Сказка — впереди.
Тридцать три богатыря
Порешили, что зазря
Берегли они царя
и моря:
Каждый взял себе надел,
Кур завёл — и в ём сидел,
Охраняя свой удел
не у дел.
Ободрав зелёный дуб,
Дядька ихний сделал сруб,
С окружающими туп
стал и груб —
И ругался день-деньской
Бывший дядька их морской,
Хоть имел участок свой
под Москвой.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это — только присказка,
Сказка — впереди.
Здесь и вправду ходит Кот,
Как направо — так поёт,
Как налево — так загнёт
анекдот.
Но учёный, сукин сын:
Цепь златую снёс в торгсин
И на выручку — один
в магазин.
Как-то раз за божий дар
Получил он гонорар:
В Лукоморье перегар —
на гектар!
Но хватил его удар!
И чтоб избегнуть божьих кар,
Кот диктует про татар
мемуар.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это — только присказка,
Сказка — впереди.
И Русалка — вот дела! —
Честь не долго берегла
И однажды, как смогла,
родила —
Тридцать три же мужика
Не желают знать сынка,
Пусть считается пока
сын полка.
Как-то раз один Колдун —
Врун,
болтун
и хохотун —
Предложил ей как знаток
дамских струн:
Мол, Русалка, всё пойму
И с дитём тебя возьму...
И пошла она к ему,
как в тюрьму.
А бородатый Черномор,
Лукоморский первый вор, —
Он давно Людмилу спёр,
ох хитёр!
Ловко пользуется, тать,
Тем, что может он летать:
Зазеваешься — он хвать
и тикать.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это — только присказка,
Сказка — впереди.
А ковёрный самолёт
Сдан в музей в запрошлый год —
Любознательный народ
так и прёт!
И без опаски старый хрыч
Баб ворует, хнычь не хнычь.
Ох, скорей его разбей
паралич!
"Нету мочи, нету сил! —
Леший как-то недопил,
Лешачиху свою бил
и вопил:
— Дай рубля, прибью а то!
Я добытчик али кто?!
А не дашь, тады пропью
долото!"
"Я ли ягод не носил?! —
Снова Леший голосил. —
А коры по скольку кил
приносил!
Надрывался издаля —
Всё твоей забавы для,
Ты ж жалеешь мне рубля.
Ах ты, тля!"
И невиданных зверей,
Дичи всякой — нету ей:
Понаехало за ней
егерей...
Так что, значит, не секрет:
Лукоморья больше нет,
Всё, о чём писал поэт, —
это бред.
Ты уймись, уймись, тоска,
Душу мне не рань!
Раз уж это — присказка,
Значит сказка — дрянь.
1967
Источник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/stihi/193.htm
К вершине
(Памяти Михаила Хергиани)
Ты идёшь по кромке ледника,
Взгляд не отрывая от вершины.
Горы спят, вдыхая облака,
Выдыхая снежные лавины.
Но они с тебя не сводят глаз,
Будто бы тебе покой обещан,
Предостерегая всякий раз
Камнепадом и оскалом трещин.
Горы знают: к ним пришла беда —
Дымом затянуло перевалы.
Ты не отличал ещё тогда
От разрывов горные обвалы.
Если ты о помощи просил —
Громким эхо отзывались скалы,
Ветер по ущельям разносил
Эхо гор, как радиосигналы.
И когда шёл бой за перевал —
Чтобы не был ты врагом замечен,
Каждый камень грудью прикрывал,
Скалы сами подставляли плечи.
Ложь, что умный в горы не пойдёт!
Ты пошёл, ты не поверил слухам —
И мягчал гранит, и таял лёд,
И туман у ног стелился пухом...
Если в вечный снег навеки ты
Ляжешь — над тобою, как над близким,
Наклонятся горные хребты
Самым прочным в мире обелиском.
1969
Так оно и есть ...
Так оно и есть -
Словно встарь, словно встарь:
Если шел вразрез -
На фонарь, на фонарь,
Если воровал -
Значит, сел, значит, сел,
Если много знал -
Под расстрел, под расстрел!
Думал я - наконец не увижу я скоро
Лагерей, лагерей, -
Но попал в этот пыльный расплывчатый город
Без людей, без людей.
Бродят толпы людей, на людей непохожих,
Равнодушных, слепых, -
Я заглядывал в черные лица прохожих -
Ни своих, ни чужих.
Так зачем проклинал свою горькую долю?
Видно, зря, видно, зря!
Так зачем я так долго стремился на волю
В лагерях, в лагерях?!
Бродят толпы людей, на людей непохожих,
Равнодушных, слепых, -
Я заглядывал в черные лица прохожих -
Ни своих, ни чужих.
Так оно и есть -
Словно встарь, словно встарь:
Если шел вразрез -
На фонарь, на фонарь,
Если воровал -
Значит, сел, значит, сел,
Если много знал -
Под расстрел, под расстрел!
1964
Видеоряд из к/ф «Возвращение к жизни»
1971, реж.: Владимир Басов.
Рай Чертей в Аду
Переворот в мозгах из края в край,
В пространстве - масса трещин и смещений:
В Аду решили черти строить рай
Как общество грядущих поколений.
Известный черт с фамилией Черток -
Агент из Рая - ночью, внеурочно
Отстукал в Центр: в Аду черт знает что, -
Что точно - он, Черток, не знает точно.
Еще ввернул тревожную строку
Для шефа всех лазутчиков Амура:
"За мной следят, говорит, сам Дьявол начеку,
И крайне ненадежна агентура".
Тем временем в Аду сам Вельзевул
Потребовал военного парада, -
Влез на трибуну, плакал и загнул:
"Рай, только рай - спасение для Ада!"
Рыдали черти и визжали: "Да!
Мы рай в родной построим Преисподней!
Даешь производительность труда!
Пять грешников на нос уже сегодня!"
"Ну что ж, вперед! А я вас поведу! -
Закончил Дьявол. - С богом! Побежали!"
И задрожали грешники в Аду,
И ангелы в Раю затрепетали.
И ангелы толпой пошли к Нему -
К тому, который видит все и знает, -
И он сказал, что он плевал на тьму! -
И заявил, что многих расстреляет.
Что Дьявол - провокатор и кретин,
Его возня и крики - все не ново, -
Что ангелы - ублюдки, как один
И что Черток давно перевербован.
"Не Рай кругом, а подлинный бедлам, -
Спущусь на землю - там хоть уважают!
Уйду от вас к людям ко всем чертям -
Пущай меня вторично распинают!.."
И он спустился. Кто он? Где живет?..
Но как-то раз узрели прихожане -
На паперти у церкви нищий пьет,
"Я Бог, - кричит, - даешь на пропитанье!"
Конец печален (плачьте, стар и млад, -
Что перед этим всем сожженье Трои?)
Давно в Раю уже не рай, а ад, -
Но рай чертей в Аду уже построен!
1970
Подумаешь - с женой не очень ладно,
Подумаешь - неважно с головой,
Подумаешь - ограбили в парадном, -
Скажи еще спасибо, что - живой!
Ну что ж такого - мучает саркома,
Ну что ж такого - начался запой,
Ну что ж такого - выгнали из дома, -
Скажи еще спасибо, что - живой!
Плевать - партнер по покеру дал дуба,
Плевать, что снится ночью домовой,
Плевать - в "Софии" выбили два зуба, -
Скажи еще спасибо, что - живой!
Да ладно - ну уснул вчера в опилках,
Да ладно - в челюсть врезали ногой,
Да ладно - потащили на носилках, -
Скажи еще спасибо, что - живой!
Да, правда - тот, кто хочет, тот и может,
Да, правда - сам виновен, бог со мной,
Да, правда, - но одно меня тревожит:
Кому сказать спасибо, что - живой!
1969
Бросьте скуку, как корку арбузную
Бросьте скуку, как корку арбузную,
Небо ясное, легкие сны.
Парень лошадь имел и судьбу свою -
Интересную - до войны.
Да, на войне как на войне,
А до войны как до войны, -
Везде, по всей вселенной.
Он лихо ездил на коне
В конце весны, в конце весны -
Последней, довоенной.
Но туманы уже по росе плелись,
Град прошел по полям и мечтам, -
Для того чтобы тучи рассеялись,
Парень нужен был именно там.
Там - на войне как на войне,
А до войны как до войны, -
Везде, по всей вселенной.
Он лихо ездил на коне
В конце весны, в конце весны -
Последней, довоенной.
1969
Пока вы здесь в ванночке с кафелем
Моетесь, нежитесь, греетесь,
В холоде сам себе скальпелем
Он вырезает аппендикс.
Он слышит движение каждое
И видит, как прыгает сердце.
Ой, жаль, не придётся вам, граждане,
В зеркало так посмотреться!
До цели всё ближе и ближе...
Хоть боль бы утихла для виду!
Ой, легче отрезать по грыже
Всем, кто покорял Антарктиду!
Вы водочку здесь буздыряете
Большими-большими глотками,
А он себя шьёт — понимаете? —
Большими-большими стежками.
Герой он! Теперь же смекайте-ка:
Нигде не умеют так больше!
И чего нам Антарктика с Арктикой!
И что нам Албания с Польшей!
И что нам Антарктика с Арктикой!
И чего нам Албания с Польшей!
1961
Не чопорно и не по-светски -
По человечески меня
Встречали в Северодонецке
Семнадцать раз в четыре дня.
январь, 1978
Семнадцатилетний Владимир Высоцкий, Большой Каретный переулок, 1955 год
Мы верные, испытанные кони.
Победоносцы ездили на нас,
И не один великий богомаз
нам золотил копыта на иконе.
И рыцарь - пёс и рыцарь благородный
Хребты нам гнули тяжестию лат.
Один из наших, самый сумасбродный,
Однажды ввёз Калигулу в сенат.
Владимир Высоцкий и Людмила Зыкина ("Если я заболею...)
Высоцкий. "Мне каждый вечер зажигают свечи."
"Мне каждый вечер зажигают свечи,
И образ твой окуривает дым,-
И не хочу я знать, что время лечит,
Что все проходит вместе с ним..."
БАЛЛАДА О ЛЮБВИ
Когда вода Всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На берег тихо выбралась Любовь -
И растворилась в воздухе до срока,
А срока было - сорок сороков...
И чудаки - еще такие есть -
Вдыхают полной грудью эту смесь,
И ни наград не ждут, ни наказанья, -
И, думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же - неровного - дыханья.
Я поля влюбленным постелю -
Пусть поют во сне и наяву!..
Я дышу, и значит - я люблю!
Я люблю, и значит - я живу!
И много будет странствий и скитаний,
Страна Любви - великая страна!
И с рыцарей своих - для испытаний -
Все строже станет спрашивать она:
Потребует разлук и расстояний,
Лишит покоя, отдыха и сна...
Но вспять безумцев не поворотить -
Они уже согласны заплатить
Любой ценой - и жизнью бы рискнули, -
Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
Волшебную невидимую нить,
Которую меж ними протянули.
Я поля влюбленным постелю -
Пусть поют во сне и наяву!..
Я дышу, и значит - я люблю!
Я люблю, и значит - я живу!
Но многих захлебнувшихся любовью
Не докричишься - сколько не зови, -
Им счет ведут молва и пустословье,
Но этот счет замешан на крови.
А мы поставим свечи в изголовье
Погибших от невиданной любви...
И душам их дано бродить в цветах,
Их голосам дано сливаться в такт,
И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться - со вздохом на устах -
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрестках мирозданья.
Свежий ветер избранных пьянил,
С ног сбивал, из мертвых воскрешал, -
Потому что если не любил -
Значит, и не жил, и не дышал!
1975
БАЛЛАДА О БОРЬБЕ
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров,
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от детских своих катастроф.
Детям вечно досаден их возраст и быт,
И дрались мы до ссадин, до смертных обид,
Но одежды латали нам матери в срок,
Мы же книги глотали, пьянея от строк.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз.
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь мы, не знавшие войн,
За воинственный клич принимавшие вой,
Тайну слова "приказ", положенье границ,
Смысл атаки и лязг боевых колесниц.
А в кипящих котлах прежних войн и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов,
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.
И злодея следам не давали остыть,
И прекраснейших дам обещали любить.
И друзей успокоив и ближних любя,
Мы на роли героев вводили себя.
Только в грезы нельзя насовсем убежать,
Краткий бег у забав, столько поля вокруг.
Постараться ладони у мертвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.
Испытай, завладев еще теплым мечом,
И доспехи надев, что почем, что почем?
Испытай, кто ты - трус иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус настоящей борьбы.
И когда рядом рухнет израненный друг,
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг,
Оттого, что убили его, не тебя.
Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал,
По оскалу забрал - это смерти оскал,
Ложь и зло, погляди, как их лица грубы,
И всегда позади воронье и гробы.
Если путь прорубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал, что почем,
Значит, нужные книги ты в детстве читал.
Если мяса с ножа ты не ел ни куска,
Если руки сложа, наблюдал свысока,
И в борьбу не вступил с подлецом, палачом,
Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем.
Владимир Высоцкий
1975
What madman he is! We will both be dead!...
On the ground is no place to die.
And straining all the horsepower I had
I gracefully escape the dive.
I'm leading! But how? I'll be damned!
He vanished? Gone? Sank like a stone?
No! There! He lit up and started to sing,
"Peeeeeace to your home!"
And now, the one inside of my skull,
Spaced out and started to stoop.
He made me confused and started to dive,
Straight from an inside loop.
He is pulling the handle with double the "g's".
Oh, Jeez, what a fighter ace!
I have no choice. I will have to obey.
And this is the final case!
I"ll comply no more until my death.
I would rather burn on the hill.
What is he? Blind? Or, maybe dead?
My lifeblood needs to be filled.
All beings are patient, but to an extent.
At last, I'm not made of steel.
And he, who"s inside, feels tired and spent,
Falling forward, becoming still.
Dead! At last, I'm flying high.
Spending gas at a maddening rate.
But what is it? What? I'm in a deep dive!
And I cannot escape my fate.
A pity, I haven't achieved a thing.
But others will not be unknown.
It turns out that I will also sing,
"Peeeeeace to your home!"
Гимнастика
Вдох глубокий, руки шире,
Не спешите — три-четыре!
Бодрость духа, грация и пластика —
Общеукрепляющая,
Утром отрезвляющая
(Если жив пока ещё)
гимнастика!
Если вы в своей квартире —
Лягте на пол — три-четыре! —
Выполняйте правильно движения!
Прочь влияние извне —
Привыкайте к новизне,
Вдох глубокий до изне-
можения!
Очень вырос в целом мире
Гриппа вирус — три-четыре! —
Ширится, растёт заболевание.
Если хилый — сразу в гроб!
Сохранить здоровье чтоб —
Применяйте, люди, об-
тирания!
Если вы уже устали —
Сели-встали,
сели-встали.
Не страшны вам Арктика с Антарктикой —
Главный академик Иоффе
Доказал: коньяк и кофе
Вам заменит спорта профи-
лактика.
Разговаривать не надо —
Приседайте до упада.
Да не будьте мрачными и хмурыми!
Если очень вам неймётся —
Обтирайтесь, чем придётся,
Водными займитесь проце-
дурами!
Не страшны дурные вести —
Мы в ответ бежим на месте,
В выигрыше даже начинающий.
Красота! Среди бегущих
Первых нет и отстающих —
Бег на месте общеприми-
ряющий!
Владимир Высоцкий и Нина Шацкая на съемках к/ф «Саша-Сашенька», Минск, 1966, Фото В.Кулешова.
"ПЕСНЯ-СКАЗКА О СТАРОМ ДОМЕ НА НОВОМ АРБАТЕ"
Стоял тот дом, всем жителям знакомый,
Его еще Наполеон застал, -
Но вот его назначили для слома,
Жильцы давно уехали из дома,
Но дом пока стоял…
Холодно, холодно, холодно в доме.
Парадное давно не открывалось,
Мальчишки окна выбили уже,
И штукатурка всюду осыпалась, -
Но что-то в этом доме оставалось
На третьем этаже…
Ахало, охало, ухало в доме.
И дети часто жаловались маме
И обходили дом тот стороной, -
Объединясь с соседними дворами,
Вооружась лопатами, ломами,
Вошли туда гурьбой
Дворники, дворники, дворники тихо.
Они стоят и недоумевают,
Назад спешат, боязни не тая:
Вдруг там Наполеонов дух витает!
А может, это просто слуховая
Галлюцинация?…
Боязно, боязно, боязно дворникам.
Но наконец приказ о доме вышел,
И вот рабочий - тот, что дом ломал,
Ударил с маху гирею по крыше,
А после клялся, будто бы услышал,
Как кто-то застонал
Жалобно, жалобно, жалобно в доме.
… От страха дети больше не трясутся:
Нет дома, что два века простоял,
И скоро здесь по плану реконструкций
Ввысь этажей десятки вознесутся -
Бетон, стекло, металл…
Весело, здорово, красочно будет…
1966
Почему всё не так? Вроде — всё как всегда:
То же небо — опять голубое,
Тот же лес, тот же воздух и та же вода...
Только — он не вернулся из боя.
Мне теперь не понять, кто же прав был из нас
В наших спорах без сна и покоя.
Мне не стало хватать его только сейчас —
Когда он не вернулся из боя.
Он молчал невпопад и не в такт подпевал,
Он всегда говорил про другое,
Он мне спать не давал, он с восходом вставал, —
А вчера не вернулся из боя.
То, что пусто теперь, — не про то разговор:
Вдруг заметил я — нас было двое...
Для меня — будто ветром задуло костёр,
Когда он не вернулся из боя.
Нынче вырвалась, словно из плена, весна,
По ошибке окликнул его я:
«Друг, оставь покурить!» — а в ответ — тишина...
Он вчера не вернулся из боя.
Наши мёртвые нас не оставят в беде,
Наши павшие — как часовые...
Отражается небо в лесу, как в воде, —
И деревья стоят голубые.
Нам и места в землянке хватало вполне,
Нам и время текло — для обоих...
Всё теперь — одному, только кажется мне —
Это я не вернулся из боя.
Владимир Высоцкий "Братские могилы" (Редкая видеозапись киевского концерта в НИИ им. Патона 14 сентября 1971 года, снятая на любительскую камеру Карл Карлович Кузьмич-Янчук )
Исполняют актёры театра на Таганке -Владимир Высоцкий, Леонид Филатов, Иван Дыховичный, Иван Бортник "Дорога." (Стихи Юрия Левитанского)
Иосиф Бродский и Владимир Высоцкий, на квартире Михаила Барышникова, Нью-Йорк, август, 1977, Фото Леонида Лубяницкого.
ТАГАНКА...
Борис Хмельницкий, Владимир Высоцкий, Андрей Вознесенский, Юрий Любимов, Валерий Золотухин и др.
"БЕРЕГИТЕ ВАШИ ЛИЦА", 1967 год.
Высоцкий
Оплавляются свечи
Оплавляются свечи
На старинный паркет.
Дождь стекает на плечи
Серебром с эполет.
Как в агонии бродит
Золотое вино…
Пусть былое уходит, -
Что придёт - все равно.
И в предсмертном томленье
Озираясь назад,
Убегают олени,
Нарываясь на залп.
Кто-то дуло наводит
На невинную грудь…
Пусть былое уходит, -
Пусть придёт что-нибудь.
Кто-то злой и умелый,
Веселясь наугад
Мечет острые стрелы
В воспалённый закат.
Слышно в буре мелодий
Повторение нот…
Всё былое уходит, -
Пусть придёт что придёт.
1972
КУПОЛА
Владимир Высоцкий
Как засмотрится мне нынче, как задышится?
Воздух крут перед грозой, крут, да вязок.
Что споется мне сегодня, что услышится?
Птицы вещие поют, да все из сказок.
Птица Сирин мне радостно скалится -
Веселит, зазывает из гнезд,
А напротив - тоскует-печалится,
Травит душу чудной Алконост.
Словно семь заветных струн
Зазвенели в свой черед -
То мне птица Гамаюн
Надежду подает!
В синем небе, колокольнями проколотом, -
Медный колокол, медный колокол -
То ль возрадовался, то ли осерчал...
Купола в России кроют чистым золотом -
Чтобы чаще Господь замечал.
Я стою, как перед вечною загадкою,
Пред великою, да сказочной страною,
Перед солоно, да горько-кисло-сладкою,
Голубою, родниковою, ржаною.
Грязью чавкая жирной, да ржавою,
Вязнут лошади по стремена,
Но влекут меня сонной державою,
Что раскисла, опухла от сна.
Словно семь заветных лун
На пути моем встает -
То мне птица Гамаюн
Надежду подает!
Душу, сбитую утратами, да тратами,
Душу, стертую перекатами, -
Чтобы до крови лоскут истончал, -
Залатаю золотыми я заплатами -
Чтобы чаще Господь замечал!
1975
Презентовал В.Забашта. "Как молоды ВСЕ были" Иза и Владимир ВЫСОЦКИЕ В Сокольниках на Первой национальной американской выставке в СССР, 1959
ВЕРШИНА
В. Высоцкий
Здесь вам не равнина, здесь климат иной, - Cm#
Идут лавины одна за одной,
И здесь за камнепадом ревёт камнепад… Fm#, H7, Eb, C7#
И можно свернуть, обрыв обогнуть. Fm# 2р
Но мы выбираем трудный путь,— Cm#
Опасный как военная тропа G#, Cm, C7#
Кто здесь не бывал, кто не рисковал,
Тот сам себя не испытал,
Пусть даже внизу он звёзды хватал с небес.
Внизу не встретишь, как ни тянись,— 2р
За всю свою счастливую жизнь
Десятой доли таких красот и чудес.
Нет алых роз и траурных лент
И не похож на монумент
Тот камень, что покой тебе подарил.
Как вечным огнём сверкает днём 2р
Вершина изумрудным льдом,
Которую ты так и не покорил.
И пусть говорят, да, пусть говорят...
Но нет, никто не гибнет зря!
Так лучше - чем от водки и от простуд.
Другие придут, сменив уют — 2р.
На риск и непомерный труд,
Пройдут тобой не пройденный маршрут.
Отвесные стены... А ну, не зевай!
Ты здесь на везение не уповай:
В горах не надёжны ни камень, ни лёд, ни скала.
Надеемся только на крепость рук, — 2р.
На руки друга и вбитый крюк
И молимся, чтобы страховка не подвела.
Мы рубим ступени: - Ни шагу назад!
И от напряженья колени дрожат,
И сердце готово к вершине бежать из груди.
Весь мир на ладони! Ты счастлив и нем — 2р.
И только немного завидуешь тем,
Другим, у которых вершина ещё впереди.
1966
Память Высоцкому В.С
Александр Ткачев
Что так тихо... кричу, а вокруг пустота,
сон от яви уже не могу отличить.
Эй, апостол, давай, закрывай ворота,
никого не впускай, на земле дай пожить.
Эту горечь тебе ни за что не понять,
там ведь в небе для вас херувимы поют.
Спрячь ключи от ворот, погоди отворять.
Ну зачем он вам там? Пусть другие войдут.
Но все кончено. Крик оборвался,
спазмой сжатое горло немеет.
Мир проснулся и не разрыдался,
видно, мир безнадежно болеет.
Что ж, помянем его, пусть наступит покой.
Мы устали рубцы до крови раздирать,
кулаками бить в грудь, захлебнувшись строкой,
а потом, похмелясь, все по-новой прощать.
Да и совесть смолчит, неуютно ей тут,
лишь заденет струну - испугавшись, замрет.
Где-то музы оркестрами сводными лгут,
только совесть в набат, словно колокол, бьет.
Перестроить охрипшую лиру
не хватило годов, слава Богу,
и надорванный голос по миру,
как войну, объявляет тревогу.
Все молчали, лишь струны не дали уснуть, -
где же ваши слова, где же ваши дела? -
в темноте, задрожав, пробивали нам путь,
а поводырем нам наша совесть была.
Уже каждый слова для себя подобрал,
только рта не раскрыть и не выплюнуть их.
Но нашелся чудак и за всех откричал,
и за всех отстрадал, да сорвался, затих.
Ах, как трудно болеть за Расею,
каждый крик - в сердце пуля шальная,
и рыдать, и смеяться над нею,
материться, шепча "Дорогая!"
Как хотелось писать о любви, о весне,
о прозрачных мечтах с голубым кораблем...
Но когда в душах хворь, - боль дрожит на струне.
Все же, морщась, - не мед - зелье горькое пьем.
Вот бы песню сложить, чтобы враз обо всем,
только сердце одно, да и жизнь коротка.
Почему ж, как струну, свои нервы мы рвем?
Знать, отступит болезнь, знать, цена велика.
Ах, как тошно от сладкой надежды,
век не наш - времена исцеленья.
Но меж прошлым и будущим между
в души брошены зерна сомненья.
Мне бы зубы сомкнуть, закусить бы губу
до кровавых молитв, до вопросов немых,
бросить к черту дела, да задуть в ту трубу,
созывая всех тех, кого нету в живых.
И - последний парад, и - по коням, вперед!
Пусть несется в сердцах сумасшедшая рать,
а стрела своего супостата найдет,
ведь ей право дано второй раз выбирать.
Не окончена времени повесть,
и ни племени нет, и ни рода,
лишь на совесть зарытая Совесть
на Ваганьково. Справа от входа.
1980
Aлександр Городницкий
Погиб поэт. Так умирает Гамлет,
Опробованный ядом и клинком.
Погиб поэт, а мы вот живы - нам ли
Судить о нем, как встарь, обиняком?
Его словами мелкими не троньте:
Что ваши сплетни суетные все?
Судьба поэта - умирать на фронте,
Мечтая о нейтральной полосе.
Где прежние его единоверцы,
Надежные и близкие друзья?
Погиб поэт - не выдержало сердце,-
Ему и было выдержать нельзя.
Толкуют громко плуты и невежды
Над лопнувшей гитарною струной.
Погиб поэт, и нет уже надежды,
Что это просто слух очередной.
Теперь от популярности дурацкой
Ушел он за иные рубежи.
Тревожным сном он спит в могиле братской,
Где русская поэзия лежит.
Своей былинной не растратив силы,
Умолк поэт, набравши в рот воды,
И голос потерявшая Россия
Не замечает собственной беды.
А на дворе - осенние капели
И наших судеб тлеющая нить.
Но сколько песен все бы мы ни пели,
Его нам одного - не заменить.
30 июля 1980 г.
Евгений Клячкин
Ну что ты будешь делать -
Не шаг, а бег.
Век поисков пределов -
Двадцатый век.
Что атомно-смертельный
Само собой,
Но, главное, предельный,
Как ближний бой.
Плывет под самолетом
Земля - ковер.
И чуть вступил и вот оно -
Кто кого.
Компьютер выдал четко
Предел для мышц
И из девятки сотку
Не пробежишь.
Бескрайний космос узок
И мал уже.
Предел для перегрузок -
Пятнадцать "g".
Смертельные пределы
Так манят нас.
Нам надо в каждом деле
Дать высший класс.
И вот она - гитара,
Всего семь струн,
И падают удары,
Как зерна в грунт.
И вырастают песни,
Хрустя корой.
И гонит твое сердце
По веткам кровь.
Нет на тебя похожих,
Ты свой предел,
Сдирая с пальцев кожу,
Преодолел.
Не чая сохраниться,
Под крик: "Не сметь!"
Ты пересек границу,
Чье имя - смерть!
И плата бесконечна,
И нет в ней лжи.
Ты будешь первым вечно
И будешь жив!
Владимир Бережков.
Он пел в наше время о нашей земле,
При этом всегда оставаясь в седле.
Кого ещё – вспомни – так слушать могли,
Кому так поэты завидовали!
Он знал, чего делал, он жил как хотел –
И славу, и женщин, и деньги имел.
Его не купили – а что ему медь? –
Пока не обязан – свободнее петь!
И даже сотрудник, который следил,
Под песни его – знаю – горькую пил,
И только ханжа, щелкопёр, да дурак,
Да люди по службе казали кулак...
Он не был в изгнаньи – видать, не успел –
Но песни, однако, в Париже пропел,
На родине умер – и плакал народ –
Ну кто из поэтов так нынче живёт!
Мы все умираем от тяжести лет,
От трусости нашей, от тухлых котлет,
Ему же счастливее доля дана –
Он умер от песен своих и вина...
И время удачно – как раз умереть –
Народ обыскался, кого пожалеть;
Его разрешили – почти – и почтил
Тот, кто на живого башкою крутил...
Он в центре Москвы, разве что не в Кремле –
У церкви и на православной земле;
Мы с вами остались пока мельтешить –
А он показал, как возможно прожить...
1981
Літературно-музична застріч з 10-11 класами школи 151 в Чапаєвці (Київ), згадаймо життя та творчість відомого поета, барда, актора і музиканта ХХ століття Володимира Висоцького "Я прийшов, щоб сказа…
Вероника Долина.
Памяти Высоцкого
Поль Мориа, уймите скрипки!
К чему нагрузки?
Его натруженные хрипы -
Не по-французски.
Пока строка как уголь жжётся -
Пластинка трётся.
Пусть помолчит, побережётся -
Не то сорвётся.
Всадник утренний проскачет,
Близкой боли не тая,
Чья-то женщина заплачет,
Вероятно, не твоя.
Лик печальный, голос дальний -
До небес подать рукой.
До свиданья, до свиданья,
До свиданья, дорогой.
А кто-то Гамлета играет,
Над кем не каплет.
И новый Гамлет умирает -
Прощайте, Гамлет!
Но вот и публика стихает,
Как будто чует.
Пусть помолчит, не выдыхает -
Его минует.
По таганским венам узким
Изливается Москва.
А вдова с лицом французским -
Будет много лет жива.
Вон газетчик иностранный
Дико крутит головой.
Кто-то странный, уто-то пьяный,
Кто-то сам - полуживой.
Усни спокойно, мой сыночек, -
Никто не плачет.
О, этот мир для одиночек
Так много значит!
Переулочек глубокий -
Нету близкого лица.
Одинокий, одинокий,
Одинокий - до конца.
1980
Посвящение Владимиру Высоцкому
Александр Мадей
Где-то в мире, где ветры бушуют и нету покоя,
Там, где вьюги завьюжили, всё окуная в снега,
Ты идёшь напрямик через белое, снежное поле
И в безмолвии глухо шумит над тобою пурга.
Колокольни твои почернели от скорби и боли.
Только колокол медный всё так же натужно гудит,
А над пропастью где-то твои утомлённые кони
Всё несутся, пытаясь тебя оторвать от земли.
Ты от солнца ослеп, стал глухим от гудения ветра,
Всё, что видел и слышал и знал, изменилось давно.
Ты решил умереть, чтоб остаться живым человеком,
Ты решил уцелеть, чтоб остаться… смертям всем назло.
Стая серых волков вновь укрылась в лесу от погони,
Защищая щенков от бессмысленной травли людей.
И всё так же несутся твои привередливо кони
Обгоняя ветра, разгоняя пургу и метель.
Оборвалась струна… и осталась гитара калекой,
Ты ушёл, нам оставив охрипшие песни свои.
Кто-то тихо сказал: «Как же так, был и нет человека,
Лишь со старых бобин его голос устало хрипит?»
Всё, что спеть не успел – за тебя допоют поколенья
И доделать сумеют всё то, что тобою не до…
И услышит глухой, и прозреет слепой (без сомненья),
Когда мир посетят твои вера, надежда, любовь.
5-6.06.1994
Вова Высоцкий.1943, детский сад фабрики "Свобода" ст.Малаховка
Друзья мои!!!! Будем рады видеть Вас
25 января в 19.00 в Театре Песни имени Рашида Бейбутова на Вечере посвященном 80-ти летию Владимира Семеновича Высоцкого.
Вход как всегда свободный.
Вадим Егоров
Юбилейный плач по Высоцкому
Все смешалось в душе - и соблазны бесовские,
и горящий Бродвей, и поющий Боб Дилан...
Я встречаю в Нью-Йорке день рожденья Высоцкого
на Седьмой авеню, по которой ходил он.
Над Манхэттеном звезд дотлевают окурочки.
Под неоновым нимбом рекламного света
вот он рядом идет в своей кожаной курточке...
Но, увы - ах, увы! - мне лишь кажется это.
Вроде дата чужая - а донельзя личная,
и рыдает сегодня душа, а не хнычет,
и хотя я привез для подарка "Столичную",
я "Столичную" эту раскупорю нынче.
И в немом полумраке заморского бдения,
позабыв докторов наставленья благие,
я приму полстакана за Ваше рождение
за полшара земного от Вашей могилы.
На английском, на русском, на хинди, на идише
в день рождения Ваш все слова забываю,
но, в Москве никогда наяву Вас не видевший,
прошепчу Вам в Нью-Йорке такие слова я:
Наши слезы по Вас, как и прежде, соленые,
наша память о Вас все острей год от года,
и да вечный покой Вам, Владимир Семенович,
на Ваганьковском кладбище справа от входа.
январь 1988, Нью-Йорк
ВСПОМНИМ ВЫСОЦКОГО...
Я при жизни был рослым и стройным,
Не боялся ни слова, ни пули
И в обычные рамки не лез.
Но с тех пор как считаюсь покойным,
Охромили меня и согнули,
К пьедесталу прибив ахиллес.
Не стряхнуть мне гранитного мяса
И не вытащить из постамента
Ахиллесову эту пяту,
И железные рёбра каркаса
Мёртво схвачены слоем цемента,
Только судороги по хребту.
Я хвалился косою саженью —
Нате смерьте!
Я не знал, что подвергнусь суженью
После смерти.
Но в привычные рамки я всажен —
На спор вбили,
А косую неровную сажень
Распрямили.
И с меня, когда взял я да умер,
Живо маску посмертную сняли
Расторопные члены семьи,
И не знаю, кто их надоумил,
Только — с гипса вчистую стесали
Азиатские скулы мои.
Мне такое не мнилось, не снилось,
И считал я, что мне не грозило
Оказаться всех мёртвых мертвей.
Но поверхность на слепке лоснилась,
И могильною скукой сквозило
Из беззубой улыбки моей.
Я при жизни не клал тем, кто хищный,
В пасти палец,
Подойти ко мне с меркой обычной
Опасались,
Но по снятии маски посмертной —
Тут же, в ванной, —
Гробовщик подошёл ко мне с меркой
Деревянной...
А потом, по прошествии года, —
Как венец моего исправленья —
Крепко сбитый литой монумент
При огромном скопленье народа
Открывали под бодрое пенье,
Под моё — с намагниченных лент.
Тишина надо мной раскололась —
Из динамиков хлынули звуки,
С крыш ударил направленный свет.
Мой отчаяньем сорванный голос
Современные средства науки
Превратили в приятный фальцет.
Я немел, в покрывало упрятан —
Все там будем!
Я орал в то же время кастратом
В уши людям.
Саван сдёрнули! Как я обужен —
Нате смерьте!
Неужели такой я вам нужен
После смерти?!
Командора шаги злы и гулки.
Я решил: как во времени оном,
Не пройтись ли, по плитам звеня?
И шарахнулись толпы в проулки,
Когда вырвал я ногу со стоном
И осыпались камни с меня.
Накренился я, гол, безобразен,
Но и падая — вылез из кожи,
Дотянулся железной клюкой,
И, когда уже грохнулся наземь,
Из разодранных рупоров всё же
Прохрипел я: "Похоже, живой!"
И паденье меня не согнуло,
Не сломало,
И торчат мои острые скулы
Из металла!
Не сумел я, как было угодно —
Шито-крыто.
Я, напротив, ушёл всенародно
Из гранита.
Памяти В.Высоцкого
Вадим Серый
Я не о славе, слава - та же фляга,
Хлебнул - освободил другому тару,
Здесь речь о том: кому, как древко флага,
Придется взять Высоцкого гитару.
Жизнь многогранна, жизнь - тысячелика,
Вторгается во все пустоты властно...
Но будет ли на всей Руси великой
Такой же неуемный и горластый?
Ваганьково - и спазмы душат душу,
И полоснет обида сталью тонкой -
Уходит время, разошлись кликуши,
Состряпана пластинка для потомков.
Магнитофон? - всегда наизготовку.
Припасена и нужная кассета,
Зайдет сосед - откроешь поллитровку, -
Вот тут-то в самый раз врубить поэта.
А он опять коней своих стегает,
Безумный Гамлет в маске каскадера,
А он опять калеными стихами
На сердце пишет монолог актера,
А он опять в неистовой погоне
И передышки нет ни на минуту...
Ну что за привередливые кони
Его несли к последнему приюту?
Весь вылеплен из голоса и жеста,
Он таял как шагреневая кожа...
Ну, слава Богу, хоть хватило места
Ему с могилой звонкого Сережи.
Пройдя свой путь без всяких проволочек,
На жизнь нацелясь смертью, как рапирой
Он в строчках и, конечно - между строчек...
Владимир - он и впрямь владеет миром!
Песня жаворонка
(Памяти Владимира Высоцкого)
Григорий Дикштейн.Grigory Dikshtein
"... Жаворонок - страстная птица".
К. Каладзе
"Он вернется к нам, может быть птицею..."
А. Вознесенский
Так чем же ты, судьба моя, плоха?
На поле на своем. Не умыт росою,
Гнездо не запахали лемеха,
лишь крылышки подрезаны косою.
Но пламя непогасшего костра
гонимого неопалило зноем,
лихие дел заплечных мастера
птенцов не уничтожили весною.
От песенки, заброшенной в зенит,
светлели неулыбчивые лица!
Легко катилась божья колесница...
А стадо?.. Колокольцами звенит...
Жует, не внемля! Что ему бои
на той опушке, у него под боком!
... Пернатые товарищи мои
убитые лежат электрошоком.
А где-то нынче начался отстрел
воркующих, токующих, свистящих,
и небо, почерневшее от стрел,
спасти не в состоянии летящих!
Не страшно ли? Крылатая родня,
дымясь идет на бреющем полете...
И что с кого, пернатые, возьмете,
отравленными глотками звеня?..
В отчаяньи срываюсь с высоты
к земле, одетой тополиным пухом...
... Живите дальше, черви да кроты,
лишенные и голоса и слуха...
Я захлебнусь - осыпятся хлеба,
застынет лес в молчании убогом!
Мой голос, ни литавры, ни труба, -
но в каждой ноте слышалось: тревога!
Так, если болью разрывает грудь,
не каются ни птицы, ни поэты...
Им не спасти от разрушенья света,
но что нибудь! Хотя бы что нибудь!
Мчатся кони
Памяти В. Высоцкого
Рубанский Олег
Нам один лишь раз на свете жить,
и один лишь раз нам умирать,
времени назад не воротить,
дан разбег – коня не удержать.
Вольный ветер гриву разметал,
вольный ветер наполняет грудь!
Мчится конь, покуда не устал,
в будущность прокладывая путь.
Воля! Воля! Свет далёких звёзд.
Время! Время! Как за ним поспеть?
Кони мчатся, мчатся, и всерьёз,
падая, надеются взлететь!
Верят в непридуманность свою,
и, не устрашаясь неудач,
мчатся кони в новую зарю,
мчатся кони – вскачь, вскачь, вскачь!..
Можно тлеть спокойно и мерцать.
Или жить, чтоб до конца испить!
Мчатся кони – жить, любить, сгорать!
От любви сгорать, для жизни жить!
1985
Кирилл Ласкари (Менакер)-брат Андрея Миронова по отцу
Марина Влади, Владимир Высоцкий, Лариса Голубкина и Андрей Миронов
А.Макаревич: "Памяти Высоцкого" ("Я разбил об асфальт..").
Опубликовано: 26 янв. 2013 г.
Я разбил об асфальт, расписные стеклянные детские замки,
Стала тверже рука, и изысканней слог, и уверенней шаг,
Только что-то не так, если страшно молчит, растерявшись, толпа у Таганки, Если столько цветов, бесполезных цветов в бесполезных руках.
И тогда я решил убежать, обмануть, обвести обнаглевшее время,
Я явился тайком в те места, куда вход для меня запрещен —
Я стучался в твой дом, в дом, где я лишь вчера до звонка доставал еле-еле,
И дурманил меня сладкий запах забытых, ушедших времен.
И казалось, — вот-вот заскрипят и откроются мертвые двери,
Я войду во вчера, я вернусь, словно с дальнего фронта домой —
Я им все расскажу, расскажу, что с ним будет, и, может быть, кто-то поверит,
И удастся тогда хоть немного свернуть, хоть немного пройти стороной.
И никто не открыл. Ни души в заколоченном брошенном доме.
Я не мог отойти и стоял, как в больном затянувшемся сне —
Это злая судьба, если кто-то опять не допел и кого-то хоронят.
Это — время ушло. И ушло навсегда. И случайно вернулось ко мне.
Белла Ахмадулина.
ТЕАТР
В. Высоцкому
Эта смерть не моя есть ущерб и зачет
жизни кровно-моей, лбом упершейся в стену.
Но когда свои лампы Театр возожжет
и погасит - Трагедия выйдет на сцену.
Вдруг не поздно сокрыться в заочность кулис?
Не пойду! Спрячу голову в бархатной щели.
Обреченных капризников тщетный каприз -
вжаться,
вжиться в укромность - вина неужели?
Дайте выжить. Чрезмерен сей скорбный сюжет.
Я не помню из роли ни жеста, ни слова.
Но смеется суфлер, вседержатель судеб:
говори: все я помню, я здесь, я готова.
Говорю: я готова. Я помню. Я здесь.
Сущ и слышим тот голос, что мне подыграет.
Средь безумья, нет, средь слабоумья злодейств
здраво мыслит один: умирающий Гамлет.
Донесется вослед: не с ума ли сошед
Тот, кто жизнь возлюбил
да забыл про живучесть.
Дай, Театр, доиграть благородный сюжет,
бледноликий партер повергающий в ужас.
1983
Концерт памяти Высоцкого В.С.
2019/01/26 Голубые озёра
Иван Чаус,
Олег Швыдкий,
Андрей Дерзкий,
Илья Винник,
Анна Киящук,
Вячеслав Мацвейко,
Олександр Крамар,
Ксеня Галахова
Владимир ВЫСОЦКИЙ
Если где-то в чужой незнакомой ночи
Ты споткнулся и ходишь по краю,
Не таись, не молчи, до меня докричи –
Я твой голос услышу, узнаю.
Может, с пулей в груди ты лежишь в спелой ржи?
Потерпи – я спешу, и усталости ноги не чуют.
Мы вернемся туда, где и воздух, и травы врачуют,
Только ты не умри, только кровь удержи.
Если ж конь под тобой, ты домчи, доскачи –
Конь дорогу отыщет буланый
В те края, где всегда бьют живые ключи,
И они исцелят твои раны.
Где ты, друг,– взаперти или в долгом пути,
На развилках каких, перепутиях и перекрестках?!
Может быть, ты устал, приуныл,
Заблудился в трех соснах
И не можешь обратно дорогу найти?..
Здесь такой чистоты из-под снега ручьи,
Не найдешь, не придумаешь краше.
Здесь цветы, и кусты, и деревья – ничьи,
Стоит нам захотеть – будут наши.
Если трудно идешь, по колено в грязи
Да по острым камням, босиком по воде по студеной,
Пропыленный, обветренный, дымный, огнем опаленный,
Хоть какой доберись, добреди, доползи.
1974
Бабье лето
муз. Владимир Высоцкий
Клены выкрасили город
Колдовским каким-то цветом.
Это скоро, это скоро
Бабье лето, бабье лето.
Это скоро, это скоро
Бабье лето, бабье лето.
Что так быстро тают листья,
Ничего мне не понятно.
А я ловлю как эти листья
Наши даты, наши даты.
А я кружу напропалую
С самой ветренной из женщин,
А я давно искал такую,
И не больше и не меньше.
Только вот ругает мама,
Что меня ночами нету.
Что я слишком часто пьяный
Бабьим летом, бабьим летом.
А я забыл когда был дома,
Спутал ночи и рассветы.
Это омут, ох это омут -
Бабье лето, бабье лето
ВЫСОЦКИЙ...
Баллада о детстве
Час зачатья я помню неточно,-
Значит, память моя - однобока,-
Но зачат я был ночью, порочно
И явился на свет не до срока.
Я рождался не в муках, не в злобе,-
Девять месяцев - это не лет!
Первый срок отбывал я в утробе,-
Ничего там хорошего нет.
Спасибо вам, святители, что плюнули да дунули,
Что вдруг мои родители зачать меня задумали -
В те времена укромные, теперь - почти былинные,-
Когда срока огромные брели в этапы длинные.
Их брали в ночь зачатия, а многих - даже ранее,-
А вот живет же братия - моя честна компания!
Ходу, думушки резвые, ходу!
Слова, строченьки милые,слова!..
В первый раз получил я свободу
По указу от тридцать восьмого.
Знать бы мне, кто так долго мурыжил,-
Отыгрался бы на подлеце!
Но родился, и жил я, и выжил,-
Дом на Первой Мещанской - в конце.
Там за стеной,за стеночкою,за перегородочкой
Соседушка с соседочкою баловались водочкой.
Все жили вровень, скромно так,- система коридорная,
На тридцать восемь комнаток - всего одна уборная.
Здесь на зуб зуб не попадал, не грела телогреечка,
Здесь я доподлинно узнал, почем она - копеечка.
...Не боялась сирены соседка,
И привыкла к ней мать понемногу,
И плевал я - здоровый трехлетка -
На воздушную эту тревогу!
Да не все то, что сверху,- от Бога, -
И народ "зажигалки" тушил;
И, как малая фронту подмога -
Мой песок и дырявый кувшин.
И било солнце в три луча, сквозь дыры крыш просеяно,
На Евдоким Кириллыча и Гисю Моисеевну.
Она ему: "Как сыновья?" - "Да без вести пропавшие!
Эх, Гиська, мы одна семья, вы тоже пострадавшие.
Вы тоже - пострадавшие, а значит обрусевшие:
Мои - без вести павшие, твои - безвинно севшие".
...Я ушел от пеленок и сосок,
Поживал, не забыт, не заброшен,
И дразнили меня: "Недоносок",-
Хоть и был я нормально доношен.
Маскировку пытался срывать я:
Пленных гонят - чего ж мы дрожим?!
Возвращались отцы наши, братья
По домам - по своим да чужим...
У тети Зины кофточка с драконами да змеями,-
То у Попова Вовчика отец пришел с трофеями.
Трофейная Япония, трофейная Германия...
Пришла страна Лимония, сплошная Чемодания!
Взял у отца на станции погоны, словно цацки, я,-
А из эвакуации толпой валили штатские.
Осмотрелись они, оклемались,
Похмелились - потом протрезвели.
И отплакали те, кто дождались,
Недождавшиеся - отревели.
Стал метро рыть отец Витькин с Генкой,-
Мы спросили - зачем? - он в ответ:
Мол, "Коридоры кончаются стенкой,
А тоннели - выводят на свет!".
Пророчество папашино не слушал Витька с корешем -
Из коридора нашего в тюремный коридор ушел.
Да он всегда был спорщиком, припрут к стене - откажется...
Прошел он коридорчиком - и кончил "стенкой", кажется.
Но у отцов - свои умы, а что до нас касательно -
На жизнь засматривались мы уже самостоятельно.
Все - от нас до почти годовалых -
"Толковищу" вели до кровянки,-
А в подвалах и полуподвалах
Ребятишкам хотелось под танки.
Не досталось им даже по пуле -
В "ремеслухе" живи да тужи;
Ни дерзнуть, ни рискнуть,- но рискнули
Из напильников сделать ножи.
Они воткнутся в легкие,
От никотина черные,
По рукоятки легкие трехцветные наборные...
Вели дела обменные сопливые острожники -
На стройке немцы пленные на хлеб меняли ножики.
Сперва играли в "фантики", в "пристенок" с крохоборами,-
И вот ушли романтики из подворотен ворами.
...Было время - и были подвалы,
Было дело и цены снижали,
И текли куда надо каналы,
И в конце куда надо впадали.
Дети бывших старшин да майоров
До ледовых широт поднялись,
Потому что из тех коридоров
Им казалось, сподручнее - вниз
Я когда-то умру — мы когда-то всегда умираем.
Как бы так угадать, чтоб не сам — чтобы в спину ножом:
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем...
Не скажу про живых, а покойников мы бережём.
В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок —
И ударит душа на ворованных клячах в галоп!
В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок...
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
Прискакали. Гляжу — пред очами не райское что-то:
Неродящий пустырь и сплошное ничто — беспредел.
И среди ничего возвышались литые ворота,
И огромный этап у ворот на ворота глядел.
Как ржанёт коренной! Я смирил его ласковым словом,
Да репьи из мочал еле выдрал, и гриву заплёл.
Седовласый старик что-то долго возился с засовом —
И кряхтел и ворчал, и не смог отворить — и ушёл.
И огромный этап не издал ни единого стона,
Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.
Здесь малина, братва, — оглушило малиновым звоном!
Всё вернулось на круг, и распятый над кругом висел.
И апостол-старик — он над стражей кричал-комиссарил —
Он позвал кой-кого, и затеяли вновь отворять...
Кто-то палкой с винтом, поднатужась, об рельсу ударил —
И как ринулись все в распрекрасную ту благодать!
Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых:
Это Пётр-старик — он апостол, а я остолоп.
Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженых яблок...
Но сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ?!
Мне — чтоб были друзья, да жена — чтобы пала на гроб,
Ну а я уж для них наворую бессемечных яблок...
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
В онемевших руках свечи плавились, как в канделябрах,
А тем временем я снова поднял лошадок в галоп.
Я набрал, я натряс этих самых бессемечных яблок —
И за это меня застрелили без промаха в лоб.
И погнал я коней прочь от мест этих гиблых и зяблых,
Кони — головы вверх, но и я закусил удила.
Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок
Я тебе привезу — ты меня и из рая ждала!
Прислал В.Забашта
Романс
Мне каждый вечер зажигают свечи,
И образ твой окуривает дым, -
И не хочу я знать, что время лечит,
Что все проходит вместе с ним.
Я больше не избавлюсь от покоя:
Ведь все, что было на душе на год вперед,
Не ведая, она взяла с собою -
Сначала в порт, а после - в самолет.
Мне каждый вечер зажигают свечи,
И образ твой окуривает дым, -
И не хочу я знать, что время лечит,
Что все проходит вместе с ним.
В душе моей - пустынная пустыня, -
Так что ж стоите над пустой моей душой!
Обрывки песен там и паутина, -
А остальное все она взяла с собой.
Теперь мне вечер зажигает свечи,
И образ твой окуривает дым, -
И не хочу я знать, что время лечит,
Что все проходит вместе с ним.
В душе моей - все цели без дороги, - Поройтесь в ней - и вы найдете лишь
Две полуфразы, полудиалоги, -
А остальное - Франция, Париж..
.
И пусть мне вечер зажигает свечи,
И образ твой окуривает дым, -
Но не хочу я знать, что время лечит,
Что все проходит вместе с ним.
1967, ред. 1968
SOS
Спасите наши души
Уходим под воду
В нейтральной воде.
Мы можем по году
Плевать на погоду, -
А если накроют -
Локаторы взвоют
О нашей беде.
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше -
Наш SOS все глуше, глуше, -
И ужас режет души
Напополам...
И рвутся аорты,
Но наверх - не сметь!
Там слева по борту,
Там справа по борту,
Там прямо по ходу -
Мешает проходу
Рогатая смерть!
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше -
Наш SOS все глуше, глуше, -
И ужас режет души
Напополам...
Но здесь мы - на воле,
- Ведь это наш мир!
Свихнулись мы, что ли, -
Всплывать в минном поле!
"А ну, без истерик!
Мы врежемся в берег", -
Сказал командир.
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше -
Наш SOS все глуше, глуше, -
И ужас режет души
Напополам...
Всплывем на рассвете -
Приказ есть приказ!
Погибнуть во цвете -
Уж лучше при свете!
Наш путь не отмечен...
Нам нечем... Нам нечем!..
Но помните нас!
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше -
Наш SOS все глуше, глуше, -
И ужас режет души Напополам...
Вот вышли наверх мы.
Но выхода нет!
Вот - полный на верфи!
Натянуты нервы.
Конец всем печалям,
Концам и началам -
Мы рвемся к причалам
Заместо торпед!
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше -
Наш SOS все глуше, глуше, -
И ужас режет души
Напополам...
Спасите наши души!
Спасите наши души...
1967
Москва-Одесса
В который раз лечу Москва - Одесса, -
Опять не выпускают самолет.
А вот прошла вся в синем стюардесса как принцесса -
Надежная, как весь гражданский флот.
Над Мурманском - ни туч, ни облаков,
И хоть сейчас лети до Ашхабада,
Открыты Киев, Харьков, Кишинев,
И Львов открыт, - но мне туда не надо!
Сказали мне: "Сегодня не надейся -
Не стоит уповать на небеса!"
И вот опять дают задержку рейса на Одессу:
Теперь - обледенела полоса.
А в Ленинграде - с крыши потекло, -
И что мне не лететь до Ленинграда?!
В Тбилиси - там все ясно, там тепло,
Там чай растет, - но мне туда не надо!
Я слышу: ростовчане вылетают, -
А мне в Одессу надо позарез!
Но надо мне туда, куда меня не принимают, -
И потому откладывают рейс.
Мне надо - где сугробы намело,
Где завтра ожидают снегопада!..
Пусть где-нибудь все ясно и светло -
Там хорошо, - но мне туда не надо!
Отсюда не пускают, а туда не принимают, -
Несправедливо - грустно мне, - но вот
Нас на посадку скучно стюардесса приглашает,
Доступная, как весь гражданский флот.
Открыли самый дальний закуток,
который не заманят и награды,
Открыт закрытый порт Владивосток,
Париж открыт, - но мне туда не надо!
Взлетим мы, распогодится - теперь запреты снимут!
Напрягся лайнер, слышен визг турбин...
А я уже не верю ни во что - меня не примут, -
Опять найдется множество причин.
Мне надо - где метели и туман,
Где завтра ожидают снегопада!..
Открыты Лондон, Дели, Магадан -
Открыли все, - но мне туда не надо!
Я прав, хоть плачь, хоть смейся, - но опять задержка рейса
- И нас обратно к прошлому ведет
Вся стройная, как "ТУ", та стюардесса мисс Одесса, - Похожая на весь гражданский флот.
Опять дают задержку до восьми -
И граждане покорно засыпают...
Мне это надоело, черт возьми, -
И я лечу туда, где принимают!
1967
ЕЩЕ НЕ ВЕЧЕР
Владимир Высоцкий
Четыре года рыскал в море наш корсар, Am
В боях и штормах не поблекло наше знамя, A7 Dm
Мы научились штопать паруса, Am
И затыкать пробоины телами. H0 Е7
За нами гонится эскадра по пятам, Am H7
На море штиль, и не избегнуть встречи. E7 Am
Но нам сказал спокойно капитан: Dm Am
"Еще не вечер, еще не вечер!" E7 Am
Вот развернулся боком флагманский фрегат,
И левый борт окрасился дымами.
Ответный залп на глаз и наугад.
Вдали пожар и смерть. Удача с нами!
Из худших выбирались передряг,
Но с ветром худо и в трюме течи,
А капитан нам шлет привычный знак:
"Еще не вечер, еще не вечер!"
На нас глядят в бинокли, в трубы сотни глаз,
И видят нас, от дыма злых и серых,
Но никогда им не увидеть нас
Прикованными к веслам на галерах!
Неравный бой, корабль кренится наш.
Спасите наши души человечьи!
Но крикнул капитан: "На абордаж!
“Еще не вечер! еще не вечер!"
Кто хочет жить, кто весел, кто не тля -
Готовьте ваши руки к рукопашной!
А крысы пусть уходят с корабля -
Они мешают схватке бесшабашной!
И крысы думали: "А чем не шутит черт?!"
И тупо прыгали, спасаясь от картечи,
А мы с фрегатом становились к борту борт.
Еще не вечер. Еще не вечер!
Лицо в лицо, ножи в ножи, глаза в глаза!
Чтоб не достаться спрутам или крабам,
Кто с кольтом, кто с кинжалом, кто в слезах -
Мы покидали тонущий корабль.
Но нет! Им не послать его на дно -
Поможет океан, взвалив на плечи.
Ведь океан - он с нами заодно!
И прав был капитан - еще не вечер!
Ведь океан - он с нами заодно!
И прав был капитан - еще не вечер!
ПАРУС (ПЕСНЯ БЕСПОКОЙСТВА)
Владимир Высоцкий
А у дельфина Am
Взрезано брюхо винтом! Dm
Выстрела в спину G
Не ожидает никто. C
На батарее Dm
Нету снарядов уже. Am
Надо быстрее E7
На вираже! Am
Парус! Порвали, парус! A7 Dm
Каюсь! Каюсь! Каюсь! E E7 Am
Даже в дозоре
Можешь не встретить врага.
Это не горе -
Если болит нога.
Петли дверные
Многим скрипят, многим поют:
Кто вы такие?
Вас здесь не ждут!
Парус! Порвали, парус!
Каюсь! Каюсь! Каюсь!
Многие лета -
Тем, кто поет во сне!
Все части света
Могут лежать на дне,
Все континенты
Могут гореть в огне, -
Только всё это -
Не по мне!
Парус! Порвали,парус!
Каюсь! Каюсь! Каюсь!
Владимир Высоцкий
Много во мне маминого...
Много во мне маминого,
Папино — сокрыто,
Я из века каменного,
Из палеолита.
Но по многим отзывам
Я — умный и не злой,
То есть в веке бронзовом
Стою одной ногой.
Наше племя ропщет, смея
Вслух ругать порядки.
В первобытном обществе я
Вижу недостатки.
Просто вопиющие!
Довлеют и грозят
Далеко идущие —
На тыщу лет назад.
Собралась, умывшись чисто,
Во поле элита.
Думали, как выйти из то-
Го палеолита.
Под кустами ириса
Все передрались.
Не договорилися,
А так и разбрелись.
Завели старейшины (а
Нам они примеры)
По две, по три женщины, по
Две, по три пещеры.
Жены крепко заперты
На цепи да замки,
А на крайнем Западе
Открыты бардаки.
Перед соплеменниками,
Вовсе не стесняясь,
Бродят люди с вениками,
Матерно ругаясь,
Дрянь в огонь из бака льют,
Надыбали уют,
Ухают и крякают,
Хихикают и пьют.
Между поколениями
Ссоры возникают,
Жертвоприношениями
Злоупотребляют.
Ходишь — озираешься
И ловишь каждый взгляд.
Малость зазеваешься —
Уже тебя едят.
Люди понимающие
Ездят на горбатых,
На горбу катающие
Грезят о зарплатах.
Счастливы горбатые,
По тропочкам несясь.
Бедные, богатые —
У них, а не у нас.
Продали подряд всё сразу
Племенам соседним,
Воинов гноят образо-
Ваньем этим средним,
От повальной грамоты
Те начали орать.
Поглядели мамонты —
И стали вымирать.
Дети все с царапинами
И одеты куце,
Топорами папиными
День и ночь секутся.
Скоро эра кончится —
Набалуетесь всласть!
В будущее хочется?
Да как туда попасть?!
Колдуны пророчили, де
Будет всё попозже...
За камнями — очереди,
За костями — тоже.
От былой от вольности
Давно простыл и след:
Хвать тебя за волосы!
И глядь — тебя и нет.
Притворились добренькими,
Многих прочь услали
И пещеры ковриками
Пышными устлали.
Мы стоим, нас трое, нам —
Бутылку коньяку...
Тишь в благоустроенном
{И} каменном веку.
Встреться мне, молю я исто,
Во поле, элита!
Забери ты меня из то-
Го палеолита.
Ведь по многим отзывам —
Я умный и не злой,
То есть в веке бронзовом
Стою одной ногой.
1978
Тихорецкая
Здравствуйте, мое почтенье!
Вам от Вовки нет спасенья
Я приехал вас развеселить.
Зухтер парень я бывалый
Я увидел мест немало
И прошу за ето право пить.
Я был у Питеру, в Одесса и на юге,
У Кишиневе, в Магадане и в Калуге,
А в Мелитополе пришлось надеть халат,
А зухтер махтер их бин а-фартовый ярт
В общем, я решил жениться,
Надо в девушку влюбиться.
И решил жениться я, друзья.
Стали в загс с ней собираться,
Что бы с нею расписаться.
Вдруг явилась родная жена.
Она кричала на меня, как лютый зверь,
"Я понимаю ваши шалости теперь!"
Маманя поняла4, что я женюсь на блат.
А зухтер махтер их бин а-фартовый ярт.
Тарелки, вилочки по воздушку летят,
И менхетуним5 меж собою говорят.
Маманя поняла, что я женюсь на блат.
А зухтер махтер их бин а-фартовый ярт.
В общем, я от них смотался,
Больше с ними не встречался,
И решил порядочным я стать.
С мусором завел я дружбу,
Определился я на службу,
Цорес6 мне пришлось переживать.
Сижу у ДОПРе, загораю
И на потолок плеваю.
Кушать, пить и спать у мине есть.
Если вы еврей ехидный,
Если ето вам завидно,
Можете пийти и рядом сесть.
Я говорю, как говорил мине один,
Кто сидит в ДОПРе, то честный гражданин.
Я говорю, как говорил мой родный брат,
А зухтер махтер их бин а-фартовый ярт.
А зухтер махтер их бин а-фартовый ярт.
Интересная выставка под названием «Коридоры. Семь миров Высоцкого» представлена в еврейском музее и центре толерантности. Это не случайно, ведь сам Владимир Семенович говорил о той ветви своей родословной, которая уводит к древней еврейской фамилии, уточняя, что и в Риме проживали евреи Высоцкие.
ПРОЩАНИЕ С ГОРАМИ
(Песня из к/ф «Вертикаль»)
В. Высоцкий
В суету городов и в потоки машин Am
Возвращаемся мы, просто некуда деться. A7, Dm
И спускаемся вниз с покорённых вершин, Am
Оставляя в горах, оставляя в горах своё сердце E7, F7, E7, Am
ПРИПЕВ:
Так оставьте ненужные споры, Dm
Я себе уже всё доказал: Am
Лучше гор могут быть только горы, Dm
На которых ещё не бывал, E7
На которых ещё не бывал. F7, E7, Am
Кто захочет в беде оставаться один.
Кто захочет уйти, зову сердца не внемля?
Но спускаемся мы с покорённых вершин...
Что же делать, и боги спускались на землю.
ПРИПЕВ:
Так оставьте ненужные споры,
Я себе уже всё доказал:
Лучше гор могут быть только горы,
На которых ещё не бывал,
На которых ещё не бывал.
Сколько слов и надежд, сколько песен и тем
Горы будят у нас и зовут нас остаться.
Но спускаемся мы, кто на год, кто совсем,
Потому что всегда мы должны возвращаться.
ПРИПЕВ:
Так оставьте ненужные споры,
Я себе уже всё доказал:
Лучше гор могут быть только горы,
На которых никто не бывал.
1966
С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ,
ВЛАДИМИР СЕМЕНОВИЧ!
Спасибо вам, мои корреспонденты —
Все те, кому ответить я не смог:
Рабочие, узбеки и студенты —
Все, кто писал мне письма, дай вам бог!
Дай бог вам жизни две,
И друга — одного,
И света в голове,
И доброго всего.
Найдя стократно вытертые ленты,
Вы хрип мой разбирали по слогам,
Так дай же бог, мои корреспонденты,
И сил в руках, да и удачи вам.
Вот пишут — голос мой не одинаков:
То хриплый, то надрывный, то глухой.
И просит население бараков:
"Володя, ты не пой за упокой!"
Но что поделать, я и впрямь не звонок,
Звенят другие — я хриплю слова.
Обилие некачественных плёнок
Вредит мне даже больше, чем молва.
Вот спрашивают: "Попадал ли в плен ты?"
Нет, не бывал — не воевал ни дня!
Спасибо вам, мои корреспонденты,
Что вы неверно поняли меня.
Друзья мои — жаль, что не боевые, —
От моря, от станка и от сохи,
Спасибо вам за присланные злые
И даже неудачные стихи.
Вот я читаю: "Вышел ты из моды.
Сгинь, сатана, изыди, хриплый бес.
Как глупо, что не месяцы, а годы
Тебя превозносили до небес!"
Ещё письмо: "Вы умерли от водки?"
Да, правда, умер, но потом воскрес.
"А каковы доходы Ваши, всё-таки?
За песню трёшник — вы же просто крез!"
Ах, письма высочайшего пошиба:
Идите, мол, на Темзу и на Нил!..
Спасибо, люди добрые, спасибо,
Что не жалели ночи и чернил!
Но только — я уже бывал на Темзе,
Собакою на Сене восседал.
Я не грублю, но отвечаю тем же.
А писем до конца не дочитал.
И ваши похвалы и комплименты,
Авансы мне не отфутболю я:
От ваших строк, мои корреспонденты,
Прямеет путь и сохнет колея.
Сержанты, моряки, интеллигенты,
Простите, что не каждому ответ:
Я вам пишу, мои корреспонденты,
Ночами песни — вот уж десять лет!
В. Высоцкий, 1972г
... просмотри эти снимки прошедшего века,
вот как мы жили в 60-х и 70-х годах советской эпохи...
